Я, корреспондент газеты «Приазовские степи», познакомилась с Викторией как с талантливым визажистом. Её глаза блестели, когда она погружалась в работу для подготовки девушек к фотопроектам или свадьбам. А потом в одночасье она сменила всё на домик в деревне, завела увлекательный блог в «Инстаграм» о жизни на земле. А вообще, менять всё Виктории Аврамовой приходилось не раз. И не всегда это было её взвешенным решением. Проститься с домом семью Виктории вынудили «уговоры» артобстрелов и бомбардировок. Нашей газете она искренне рассказала о том, как всё складывалось в Ейске, и о своём отношении к сегодняшним реалиям.

Под аккомпанемент взрывов

Моя семья переехала в Россию в конце января 2015 года из Донецкой области. В то время там продолжались  сильные обстрелы. Нашей главной целью было вывезти пятилетнюю дочь – она инвалид по слуху. Мы жили на самой границе области и после того, как рядом с домом разорвалось более двадцати снарядов ракетной установки, решили немедленно спасать от этого ужаса дочь.

В России мы не попали, да и не стремились попасть в число тех беженцев, которых активно поддерживали власти страны. Мы не получали выплаты, нам никто не помогал с работой. За долгие месяцы мы всего раз  получили гуманитарную помощь, а приехали с очень скромной суммой денег: 15 тысяч рублей на четверых взрослых и двух детей. Вместе со мной и мужем, выехали мои родители и малолетний брат.

Спустя три дня после нашего отъезда, в дом родителей на Украине при обстреле случилось два прямых попадания, и если бы они и выжили в ту ночь, то, скорее всего, остались бы тяжёлыми инвалидами до конца своих дней.

Другая страна. Начало

К моменту нашего переезда некоторые (сегодня уже наши официально) земляки повели себя не совсем гостеприимно. Мы стали теми, кто в полной мере ощутил горькое послевкусие статуса «беженцы».

Нам отказывались сдавать жильё: во время телефонных  звонков по объявлениям я никогда не пыталась даже скрыть или соврать, откуда мы. Отказов и грубостей я выслушала немало.

В итоге, нас всех принял мой двоюродный дед, родной дядя моей мамы. Он сам не так давно переехал в Ейск и при очень интересном стечении обстоятельств, мы нашлись в социальных сетях в конце 2013 года. Когда в 2014 году только начались беспорядки в Украине, дед сразу стал зазывать к себе, убеждая, что ничем хорошим это не закончится. В январе 2015 года мы обрели у него временный приют, но оставаться на постоянное место жительства, конечно, не могли.

Уже через несколько дней пребывания в Ейске мой муж вышел на работу: мы тогда особо не перебирали варианты, шли туда, где готовы были принять. Многие работодатели отказывали в трудоустройстве из-за украинских документов.

Через месяц мы съехали от дедушки в съёмную квартиру: кланяемся в пол и благодарны её хозяевам, с которыми по сей день находимся в дружеских отношениях.

В марте и я вышла работу, хотя было сложно оставлять дочь – инвалида, а в сад её устроить не получалось. Ещё сложнее оказалось одновременно платить аренду и собирать средства на подачу документов. Тогда это были практически неподъёмные средства для нас. Необходимые запросы, переводы денег, заверение всех ксерокопий – всё это стоило денег и регулярно повышалось в стоимости.

Очереди в ФМС – это вообще отдельная большая грустная история. Низкий поклон сотрудникам службы за их человечность. Работать в режиме превышенной во много раз нагрузки и потока грубостей, лившегося в их адрес из уст некоторых наших соотечественников, совсем не просто. Порой откровенно сдавали нервы, и я закрывала хамам рты, ибо молчать в такой ситуации значило соглашаться и быть сопричастным к этой грязи.

Первая весна на Кубани была омыта моими слезами: это был первый и последний раз, когда я позволила себе рыдать три дня подряд по оставленному дому, брошенным тюльпанам, клубнике, пионам.

Именно тогда хотелось бросить всё и вернуться в Украину. И я благодарю высшие силы, что тогда мы смогли оформить мужу временное убежище, что не позволило нам выехать за пределы России (иначе мы могли потерять возможность получить гражданство). Как показало время, всё оказалось не зря.

Спустя девять месяцев жизни в Ейске, я узнала, что беременна. Это была долгожданная новость, но моё интересное положение усугубило общую ситуацию. Муж запретил мне работать и сам тянул всю материальную часть, что давалось ему большой ценой.

Граждане РФ

Сейчас, конечно, все члены семьи имеют гражданство и российские паспорта. Мы преодолели все препятствия.

Уточню, что, приехав в Россию, я не оказалась в чужом государстве, а вернулась домой. Хотя и в другой регион: я выросла в России, на Ямале, а уехала на Донбасс лишь в начале 2000-х годов.

По факту я оставалась гражданкой России, несмотря на переезд в Украину и получение её гражданства (тогда можно это было сделать, не отказываясь от гражданства России). Но факт моего гражданства РФ пришлось доказывать долго и не без помощи администрации президента России.

После обращения туда всё решилось менее чем за два месяца, хотя до этого было более года обивания порогов и ожидания.

Кроме того, задержка в получении моих документов тормозила и подачу документов дочери, мужа и ставило под вопрос гражданство ребёнка, который должен был вот-вот родиться. Я получила паспорт за неделю до родов.

Остаться в живых

У нас есть родственники и на Украине, и в ДНР. В республике – родители и близкие родственники мужа.

Родители не хотят выезжать. Пожилой возраст накладывает свой отпечаток: «Куда мы поедем – больные пенсионеры? Будем доживать здесь. Что будет, то будет…». Нам очень сложно принять их решение, особенно сейчас, когда они уже который день по полдня сидят в укрытии, так как идут массированные обстрелы из тяжёлого вооружения, город превращается в руины.

Все мои родные находятся на территории Украины. Я из числа тех, кого любят в шутку обзывать «бандеровка». Но сама я себя всю жизнь зову «западеночка»: я родом из Прикарпатья, и все мои родные живут сейчас там.

И это отдельная большая история, от которой сердце обливается кровью, в этой истории слишком много моей боли. Но я живу дальше, готовлюсь стать мамой в третий раз. И мечтаю сейчас о мире, как никогда раньше.