Так, в 1881-м плата за час езды по Ейску составляла: на фаэтонах и крытых пролётках – 50 копеек; на некрытых линейных дрожках – 40 копеек; на дрогах или ломовых телегах – 30 копеек. В особо праздничные дни плата увеличивалась в 1,75-2 раза. Для сравнения: буханка тёмного хлеба стоила восемь копеек, белый батон «франзоль» (весом 250 г) стоил пять копеек. Извозчики Ейска в начале прошлого века возмущались тем, что увеличилась протяжённость города, а такса же осталась прежней.

Выгодно ли было заниматься извозом? В 1880 году лошадь стоила от 25 до 60 рублей, а в 1901-м – от 35 до 100 рублей, летние экипажи – от 40 до 70 рублей, и от 270 до 350 рублей соответственно. В 1910 году в Ейске продавались дроги на железном ходу за 35 рублей.

Доходы: средняя выручка в 45-50 рублей в месяц или 600 рублей в год, то есть дело достаточно прибыльное, хотя и хлопотное.

  • экономика бизнеса извозчика в 1901 г.
  • единовременные расходы: зимний и летний экипажи, пара лошадей, сбруя – 580 рублей
  • расходы ежегодные: плата за место на бирже  – 15 рублей
  • плата за оформление разрешительных документов – 2,5 рубля, за номера и таксу – 75 копеек, за ковку лошадей – 15 рублей
  • мелкий ремонт экипажа – 15 рублей
  • корм лошадям – 200 рублей
  • содержание семьи и квартира – 300 рублей

Итого: 548 рублей

А какие же проблемы были у промысла и у тех, кто им пользовался?

Старосты артелей не всегда добросовестно выполняли свои обязанности, поэтому извозчики зачастую были предоставлены сами себе. Полицейское управление довольно редко самостоятельно проводило проверку состояния извозного промысла в Ейске. К наиболее часто встречающимся из выявленных нарушений можно отнести: курение во время езды, остановки в неположенных местах, быстрая езда, грязные экипажи и фонари на них, грубость извозчиков. Своё недовольство выражали и пассажиры, и извозчики. Они подавали жалобы в полицейское управление и городскую управу. Практически обо всех происшествиях сообщала местная пресса.

Приведём несколько примеров нарушений правил и жалоб. В 1909 году в полицейское управление поступила жалоба от пассажиров А. Боронова и Я. Солодкого с указанием нескольких фактов вымогательства у них извозчиками, те в свою очередь сетовали на неправильные расчёты с ними пассажиров. В этом же году ейский мещанин извозчик Никифор Еремеев привлекался к ответственности за пьянство, за истязание лошади, за быструю езду по ст. 42, 43 и 123 установлений о наказаниях мировых судей. Пристав 1 части привлекал Карпа Елисеевича Найденова, драгиля № 326, за неаккуратную возку навоза, который рассыпался на улице. Яков Степаненко, линейка № 16, был оштрафован по 20 ст. Уложения о наказаниях. Извозчик № 56 в ответ на переговоры с двумя дамами о найме для поездки на кладбище выругал их площадной бранью, видя, что те нашли другого. № 9 отказался везти за установленную по таксе плату за конец в город в 10 часов вечера, требуя добавочных.

В 1910 году полицейские привлекают легкового извозчика Петра Чальцева за нарушение тишины и спокойствия, Николая Безмолитвенного – за езду на бульваре (в пешеходной зоне), легкового извозчика Михаила Васюкова – за ослушание полиции. Ейский мещанин Д. Василец, занимающийся извозом, был привлечён к ответственности за оставление на улице без надзора лошади и экипажа. Извозчик Иван Кацюба привлечён к ответственности за непомерно быструю езду по городу. Илья Чикин оштрафован на рубль за оставление лошади у биографа (кинотеатра) Гонтаревой без присмотра. Приставом 1 части привлекается к ответственности В. Белый за неосторожную стрельбу. Заряд дроби, пущенный Белым в ворону, ударил в линейку семьи Клешнева, ехавшую с купанья, и только благодаря случайности не задел сидевших.

В 1914 году в полицейское управление стало поступать огромное количество жалоб от ейчан, которые вынуждены были подолгу ожидать извозчиков. При этом граждане сами указывали причину такого положения дел – извозчики свободно бросали лошадей на стоянках, собирались группами и играли в шашки и орлянку. За езду по городу без фонарей чинами первого полицейского участка привлекались к ответственности извозчики Филипп Топорков и Фёдор Драчев.

За пьянство и буйство привлекался Прокопенко. Поздно вечером с 29 на 30 ноября извозчик В. Бахтиаров, оставив свой фаэтон с лошадью на углу Черноморской (Ленина) и Полевой, сам удалился. Возвратившись, не застал своего выезда. К утру фаэтон нашли у городских сенников, лошади не было. Предполагают, что злоумышленники увели лошадь, бросив фаэтон.

С началом первой мировой войны всё больше слоёв населения испытывали финансовые трудности. В 1915 году одноконные драгиля просили об отсрочке им до сентября того же года платы за номера. Извозчики требовали пересмотреть таксу на проезд, но городская дума в апреле 1915 года рассматривала вопрос об изменении таксы для извозчиков только от вокзала и обратно при проезде на купание. Конкуренцию составила «дачная» железнодорожная ветка от вокзала на Ейскую косу, проезд по которой стоил вместо 30-40 копеек, взрослому 13 копеек, ребёнку семь копеек.

Претензий было много как со стороны пассажиров, так и со стороны лиц, занимающихся извозом. Порой дело доходило до схваток между сторонами. Так, извозчик (фаэтон № 24) ейский мещанин Л.Ф. Прокопенко, подъехав к 1 полицейскому участку, заявил приставу, что фотограф Маханьков Ф.П. неизвестно отчего рассвирепев едучи после ужина в клубе, где изрядно выпил, выстрелил ему в спину. Раненого доставили в больницу.

И это только малая часть транспортных происшествий в Ейске. А полицейское управление так и не сумело наладить качественную и стабильную работу извозчиков в городе.

Ирина Найдёнова, заведующая научно-экспозиционным отделом музея.