Беседа проходила в Ейском муниципальном архиве, где мы вместе полистали старые газеты, фотографии военного периода.

По мнению архивиста, официальные документы не всегда достоверно и полно отражают события, происходившие в период оккупации и после. Ейску повезло, сохранились дневники ейского провизора В.И. Долженко (1913-2003), в которых он подробно описывает события того трагического времени. Повезло и моему собеседнику: что происходило в городе в месяцы оккупации, Сергею Петровичу рассказывали дед, Ефим Фёдорович Северинов (1895-1987) и мать Надежда Ефимовна (1936-2022).

Первоначально Ефима Фёдоровича по возрасту и состоянию здоровья в армию не взяли, его призвали осенью 1943 г. (в 1943 г. в Красную Армию стали призывать всех подряд, порой с 17 и до 55 лет). Во время войны семье Севериновых, как и многим ейчанам, просто некуда было бежать. 

Первым в Ейск вошёл авангард румынской кавалерии. На окраине города его «хлебом и солью» встречали двое местных жителей. Впереди отряда на белом коне восседал румынский офицер.

Войска заходили в город по ул. Гоголя. Немало народу вышло посмотреть на зрелище, но в основном это были дети и женщины. Вслед за румынами появились немецкие автоматчики. Они произвели поверхностный «подворовый обход». Искали «партизан».

С установлением новой власти ейчанам было приказано выйти на работу, либо встать на учёт на бирже, с которой также направляли на различные работы. За трудовую деятельность/повинность выдавались продовольственные карточки, зарплата. С уклонистами разговор был короткий: попал первый раз — штраф, второй — расстрел. «По рассказам деда, — говорит Сергей Петрович, — в городе установились «ровные» отношения между оккупантами и местным населением. В каждом городском квартале был назначен квартальный, который должен был следить за жителями вверенной территории. В доме, соседнем с нашим, на постое жили 2 немца, они заняли самую лучшую комнату. Хозяйку с детьми переселили в другую комнату, вели они себя тихо, даже угощали ребят шоколадом». Также известно, что забирая куриные яйца, немцы расплачивались.

Запомнился Ефиму Фёдоровичу пожар, который случился в доме терпимости по ул. Ленина. «Пожарным пришлось тушить огонь до самого утра. В итоге штат пожарной охраны увеличили ещё на 20 человек», — поделился воспоминаниями Сергей Шананин.

Нельзя сказать, что жизнь текла спокойно. Ейчане знали, что в случае убийства немецкого военно-служащего, могли расстрелять любого. Безусловно, проводились аресты, зафиксированы факты убийства населения. Трагедия коснулась и родни Севериновых. Их родственница Прасковья Михайловна Бондаренко работала директором школы № 3. Её бывшая ученица, переводчица при немцах, донесла, что П.М. Бондаренко являлась коммунисткой и членом горкома ВКП(б). Директор школы была арестована и расстреляна в августе 1942 года под Широчанкой.

Примерно в 20-х числах января 1943 г. появились первые признаки, что ситуация вскоре изменится. Из города стали уходить немецкие войска. А в тот год, рассказывала мама, зима была очень холодная. Покидая город, немцы заматывались в одеяла, любые тёплые вещи. И шли они по ул. Ивановской (сейчас ул. Армавирская). Больше десяти дней в городе была полная анархия, шли грабежи, слышались перестрелки.

Семья Севериновых очень переживала за корову. Чтобы её не украли, завели кормилицу в дом. Оказалось, что предосторожность была не напрасной — на следующее утро хозяева в сарае не досчитались тазов, вёдер и другой утвари. Ефим Фёдорович не раз рассказывал своему внуку, что в конце января — начале февраля в городе всё замерло, люди предпочитали сидеть по домам. Например, о том, что состоялся стихийный митинг по случаю прихода в город советских войск, семья Севериновых узнала только на следующий день.