Страна готовилась встречать праздник – Международный день солидарности трудящихся. На Чернобыльской АЭС в этот период проводились работы по заглушке четвёртого реактора.

– Насколько мне известно, – рассказывает участник ликвидации последствий аварии на АЭС Таймураз Таймуразов, – из-за остановки реактора в республике на майские праздники возникал дефицит электроэнергии. Из ЦК компартии Украины пришло указание: блок из эксплуатации не выводить. Главный инженер АЭС, к сожалению, не помню его фамилию, отказался выполнять эту директиву, мотивируя тем, что может произойти взрыв. Но директор АЭС Виктор Брюханов взял ответственность на себя и отдал приказ: остановить заглушку реактора и ввести его в работу.  Главный инженер звонил в Москву, пытался связаться с вышестоящим руководством, но был уже поздний вечер, на рабочих местах никого не оказалось. 

Заглушка реактора была остановлена, дежурная смена стала вводить его в рабочий режим. И через несколько часов произошёл взрыв…

Мирный атом в каждую хату

Таймураз Таймуразов работал инженером-конструктором физико-энергетического института в городе Обнинске. После взрыва вызвали его в дирекцию института и говорят: «Надо ехать! Пришёл приказ министра среднего машиностроения Союза ССР».

– Атомная электростанция расположена в городе Припять, – рассказывает Таймураз Ханапиевич. – Мы проживали в Чернобыле, районном центре, километрах в 15 от Припяти. Туда каждый день нас возили на работу. Первый раз, когда я въезжал в город, на 9-этажном здании увидел плакат «Мирный атом в каждую хату». Невольно подумалось, хорош же этот мирный атом, заставивший людей бросить насиженные места…

Таймураза Таймуразова назначили начальником цеха инженерных работ. В коллективе 86 инженеров и 14 рабочих, имевших 6-й или 7-й разряд. Словом, все высококвалифицированные специалисты.

Из разных стран в Чернобыль присылали специальную технику, которая управлялась дистанционно и работала на расчистке заражённой территории. Вся эта техника находилась в ведении цеха инженерных работ.

– Пока такой техники не было, – говорит Таймураз Ханапиевич, – на кровле реактора работали люди. Но работали – слишком громко сказано. Уровень радиации там был повышенный. Задачей каждого ликвидатора являлось, выскочив на крышу, схватить обломок чего-либо, сбросить вниз и сразу же покинуть опасную зону. Потому как за считанные секунды человек получал  высокую дозу радиации. И бывало, что после одного подъёма на крышу набирал допустимую дозу облучения, и его отправляли домой.

Кстати, кровля четвёртого реактора находится в трёх уровнях. У каждого уровня свое имя. Причём, имена присваивались женские. Самая высокая именовалась Леночкой. Почему именно так? Ответ на этот вопрос Таймураз Ханапиевич так и не узнал. Но хорошо запомнил поговорку: «Кто на Леночке не побывал, тот и Чернобыля не видал». Самому начальнику цеха пришлось подниматься  на крышу несколько раз.

Два лунохода для АЭС

– Зарубежные страны, на мой взгляд, – рассказывает чернобылец, – посылали нам свою технику для того, чтобы она прошла испытания по эксплуатации в экстремальных условиях. Отмечу, что нашим специалистам приходилось с учётом практики доводить те или иные механизмы до совершенства. Но, когда над станцией бушевала гроза, электроника выходила из строя и техника останавливалась. Хорошо показали себя моботы, производства одного из Ленинградских заводов. Это маленькие бульдозеры с ручкой захвата. По кабелю к ним подавалась электроэнергия, и никакая гроза им была не страшна.

Прислали в Чернобыль и два настоящих лунохода. Точно такие же ранее колесили по бескрайним просторам спутника Земли – Луне. Снимали лунную поверхность, брали пробы грунты и т.п. В Припяти же единственное, на что они были способны, – пройти с телекамерой по загрязнённым участкам. Так как никаких специальных приспособлений для захвата предметов и их переноски не было. Но когда приезжали высокопоставленные чиновники для проверки хода работ, им практически всегда демонстрировали  луноходы в действии.  Однако большую часть времени они стояли без дела. И я опасался, как бы кто-нибудь не узнал, что у луноходов серебряно-цинковые аккумуляторы. В каждом – по 13 килограммов чистого серебра. 

Куда муж, туда и жена

В Чернобыль на ликвидацию последствий аварии была направлена и супруга Таймураза Ханапиевича Маргарита Алексеевна Ефвалова. В Обнинске она работала в научном центре, в отделе новых технологий. Оформляла  заявки и патенты на изобретения.

На АЭС трудилась инженером производственно-технического отдела предприятия «Комплекс».

Таймураз Ханапиевич, получив предельно допустимую дозу облучения, был отправлен в Обнинск. А его жена продолжила работу в Чернобыле.

– Когда Украина провозгласила свою независимость, – вспоминает Маргарита Алексеевна, – пришло требование, чтобы документы оформлялись на украинском языке. Но, оказалось, что этим языком не владеют и многие сотрудники предприятия, жившие на Украине. К тому же технические термины с русского языка на украинский невозможно перевести. И специалисты, приехавшие на АЭС из российских городов, стали уезжать из Чернобыля.

Маргарита Алексеевна вернулась в Обнинск. Но наукоград, ранее процветавший, приходил в запустение.  Финансирование научно-исследовательских институтов сворачивалось. Сотрудникам предлагалось уходить в не­оплачиваемые долгосрочные отпуска. Супруги по приглашению знакомых приехали в Должанскую, где Таймураз Ханапиевич после тяжёлой травмы быстро пошёл на поправку. Понравилась им Должанская, и семейная чета решила обосноваться в станице.

Маргарита Алексеевна как участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС получила земельный участок. А Таймураз Ханапиевич собственными руками построил дом, надворные постройки, теплицу и т.п.

– Дочери зовут нас в Москву, – говорят супруги. – Приехали мы в столицу, пожили некоторое время и поняли, что столичная жизнь не для нас…