«Я многое у него воспринял», – сказал однажды о нём гигант отечественного кино Александр Довженко. К сожалению, режиссёру Евгению Червякову шедевров довелось снять немного, хотя и того, что создано им, оказалось вполне достаточно, чтобы большими буквами вписать своё имя в историю развития киноискусства. Для нас же важно, что свой творческий путь этот человек начал на ейских театральных подмостках.

Белый, красный?

Выходец из интеллигентной семьи, он с детства участвовал в любительских спектаклях. А в 1918 году отучился на актёрском отделении Уфимской драматической школы. Широко распространено мнение о том, что перед этим Евгений Червяков успел повоевать на стороне красных. В своей монографии о творчестве режиссёра Ростислав Юренев описывает, как Червякова «переводят в политотдел и поручают наладить театральную работу в качестве инструктора драмсекции». А затем неожиданно «вместе с несколькими даровитыми участниками красноармейской самодеятельности Червяков демобилизуется и поступает в Ейский городской театр».

Всё это не выдерживает никакой критики. Во-первых, в разгар Гражданской войны даже самого талантливого бойца не демобилизовали бы, чего уж говорить о целой группе «даровитых». Во-вторых, известно, что Евгений Червяков играл в ейском рабочем театре с 1919 по 1921 годы. В девятнадцатом юг России (и не только его) прочно занимали белые армии, поэтому говорить о приезде даровитого политотдельца в это время в Ейск, очевидно, нелепо.

Не так давно известный кинокритик Пётр Багров окончательно разрушил этот миф. Червяков действительно принял участие в Гражданской войне, только на стороне белых. Причём никогда не скрывал этого. Но в самом начале он решил самоустраниться от братоубийственной бойни и заняться развитием в себе актёрского мастерства. И это гражданская позиция, вызывающая уважение. Хотя взгляды Червякова всегда оставались «контрреволюционными». Наверное, он не стеснялся и высказывать их. Тот же Багров приводит в своей статье о Червякове «Режиссёр экзистенциального кино» фразу, брошенную нашему герою его коллегой по «Мосфильму» Фридрихом Эрмлером: «Если начнётся война, я не знаю, в кого ты будешь стрелять».

Так что в 1919 году в Ейске Червяков появился вполне логично. А биографам впоследствии писать об известном советском режиссёре как о бывшем белогвардейце оказалось неудобно. Пришлось лгать. Любопытно, что человек с такой биографией и столь непримиримо настроенный успешно пережил великую чистку тридцатых, когда люди исчезали и за намного меньшее. Но этому есть причины, о которых чуть позже.

Смерть поэта

В 1925 году Червяков окончил Государственный техникум кинематографии в Москве. Уже во время учёбы снимался в фильмах своего учителя Владимира Гардина, который настолько был уверен в своём ученике, что брал его себе в ассистенты. По сути Червяков был не только актёром, но и вторым режиссёром в ряде фильмов, череду которых заключил наделавший много шума «Поэт и царь».

Евгений Червяков стал первым, кто сыграл Александра Сергеевича Пушкина. Попал он на эту роль случайно. Оба режиссёра, естественно, принимали участие в отборе кандидатов на главную роль. Подходящего долго не находилось. Червяков нервничал, горячился. И тут в его экспрессии Гардин неожиданно увидел то, что ему требовалось. Фильм сняли. Критика разнесла его в пух и до сих пор «Поэт и царь» считается неудачей режиссёра Гардина. Но – парадокс! – фильм стал взлётной площадкой для Червякова.

Критики беспощадно прошлись и по нему. «Исполнитель роли Пушкина недостаточно поэтичен», – каламбурили, например, «Известия». В то же время, были и хвалебные статьи. А позднейшие критики отмечали, что в начале фильма Червяков играет скованно, разогревается в течение фильма, а гибель поэта показал потрясающе. «К образу Пушкина советское кино обращалось потом много раз. Его играли одарённые люди. Но сцена смерти в исполнении Червякова, по-моему, осталась непревзойдённой», – писал Ростислав Юренев.

После выхода фильма на большой экран Червякова стали узнавать на улицах. Им восхищались. Но он выбрал другой путь – тернистый путь режиссёра-новатора.

Девушка

и прочие

Критики называют три шедевра Евгения Червякова: «Девушка с далёкой реки», «Мой сын» и «Золотой клюв». Все они сняты на киностудии «Севзапкино». Вообще Ейск оказался тесно связан с ленинградским киноавангардом двадцатых. В начале этого года в одном из выпусков «Воронцовского проспекта» мы рассказывали о ейчанине Борисе Феодосьеве, актёре и участнике легендарной творческой группы ФЭКС. И теперь вот Евгений Червяков…

«Девушка…» вышла на экраны в 1927 году. «Она войдёт в историю кинематографа как исходная точка жанра». «Жанр, который формирует Е.Червяков, ещё никак не называется… Мы условно называем вещи Червякова лирическим жанром в кинематографе». «Одна из замечательнейших лент не только советского, но и мирового кинематографа». Настоящий успех. А вот это высказывание критика ну… практически о гениальности: «Я думаю, что перед нами «изыск» несколько преждевременный, как для культуры нашего кино, так и для культуры нашего зрителя на сегодняшний день».

Столь же восторженные отзывы последовали на картины Червякова «Мой сын» и «Золотой клюв». Обе сняты в 1928 году. Я не буду разбирать здесь тонкости новаторского гения режиссёра. Это очень сложно. Всем интересующимся предлагаю прочитать хотя бы автореферат кандидатской диссертации Петра Багрова «Основные тенденции ленинградского киноавангарда 1920-х годов (на материале творчества Евгения Червякова)». Его без труда можно найти в Сети.

Скажу лишь, что до Евгения Червякова актёры немого кино выражали эмоции мимикой, заламыванием рук и т.д. Червяков же начал воздействовать на зрителя посредством целой череды революционных приёмов. Широко использовал монтаж, крупный план. В его картинах появлялись кадры, казалось бы, не относящиеся к сути происходящего на экране. Но возникал эффект участия в показываемых событиях зрителя и, как следствие, – сопереживание.

Пушкинская пуля

Картина Червякова «Города и годы», снятая в 1930 году, стала выражением того, что так долго таилось внутри художника. В ней говорилось о трагической судьбе интеллигента, попавшего во время Гражданской войны между молотом и наковальней. Главный герой погибает от руки друга в глухой степи. «Один из самых точных и страшных финалов в истории советского кино», – пишет искусствовед Пётр Багров. Тема, понятно, пришлась не к месту. Режиссёра обвинили в искажении «великой исторической эпохи», затравили. До конца своей жизни он больше ничего существенного не снял. Зато его авторству принадлежит единственная пропагандистская художественная лента о воспитательном значении ГУЛАГа «Заключённые» – о строителях «Беломорканала» (может, в ней кроется секрет выживаемости Червякова в страшные тридцатые?). А ещё он снял историю о вредителях-железнодорожниках «Честь» и комедию-пустышку на колхозную тему «Станица Дальняя». Предлагал интересные сценарии, но их не принимали в работу. Преподавал в Институте сценических искусств.

Так уж случилось, что долгое время из режиссёрских работ считались уцелевшими только три последних фильма Червякова. И настоящая сенсация произошла в 2008 году, когда в архиве Музея кино Буэнос-Айреса обнаружился почти весь «Мой сын». Киноведы тут же назвали находку крупнейшим архивным открытием в истории русского кино за последние полвека.

В 1941 году Червяков ушёл добровольцем на фронт. Был в партизанском отряде. После учёбы на краткосрочных офицерских курсах командовал стрелковой ротой. Воевал храбро. Был ранен в грудь навылет. Однажды в одиночку пошёл в разведку за «языком» и приволок дюжего немецкого унтер-офицера. А 16 февраля 1942 года старший лейтенант Червяков в бою получил пулю в живот и на следующий день скончался в медсанбате. Совсем как Пушкин.