Память народная действует избирательно. Оказывается, достаточно нескольких десятилетий, чтобы вычеркнуть из неё деяния множества людей, даже само существование их когда-либо. Особенно, если этому помогает мощная машина государственной пропаганды. Группа ейских краеведов отправилась в небольшую экспедицию, чтобы восстановить одну из точек на карте Ейского района.

В гости к маме
Николаю Бельцеву – председателю районного совета ветеранов и автору ряда книг по местной истории – многие годы не давал покоя давным-давно услышанный рассказ матери о том, как она девочкой летом работала на Девяткиных хуторах. Ну что могли поручать девяти-, десятилетнему ребёнку? Скотину с птицей покормить, за малышами присмотреть… Но для малолетней горожанки и то было работой, а её семье приносило дополнительный доход.

Сегодня люди забыли местоположение Девяткиных хуторов. Хотя, как показывает практика, ничто не исчезает бесследно. Что-то всегда остаётся – только видоизменившись. И надо суметь распознать таинственные признаки прошлого под покровом современности. Так и с Девяткиными хуторами. Бельцев слышал мнение о том, что они находились на месте посёлка Октябрьского. Молва относила их и к Заводскому. Но встретил недавно старожила, который до сих пор живёт на Девяткином хуторе, а в дни своей юности общался с людьми, которые жили на нём в дореволюционные времена. Так мы отправились в гости к ветерану Великой Отечественной войны Григорию Андреевичу Малому, в Яснопольский. Да-да, я не описался. Ведь посёлок Яснопольский и Девяткин хутор – это одно и то же.

Пласты времени
При повороте в Александровку, через которую лежит путь к Яснопольскому, мы получаем ещё одно подтверждение того, что написано в преамбуле этой статьи. На памятном знаке перед этим селом красуется мнимая дата его основания: 1931 год. Скорее всего, в это время здесь образовался колхоз – с горем, слезами, десятками погибших и сотнями высланных. Дата, по сути, жуткая. Гордиться тут нечем. Но всеми силами когда-то пытались заставить людей забыть о том, что крепкое, богатое село существовало задолго до… Где она, трудолюбивая немецкая Александровка девятнадцатого века?
Очень к месту Бельцев вспоминает документ, который он изучал в ейском архиве – небольшие воспоминания двух старожилов, которые принимали участие в коллективизации именно этой округи. Между прочим, там подробно рассказывается, как со всех окрестных хуторов мужчин собрали в одно место под видом мобилизационных учений. Окружили милицией, войсками и всех выслали подальше, ведь крепкий и сытый хуторянин был лишь помехой колхозам. Семьи тоже легко отправили следом – сопротивление на хуторах оказывать было уже некому. Любопытно, что воспоминания маленьких винтиков коллективизации сквозят… раскаянием. А исходя из наших сведений получается, что раскулачивали эти двое в том числе и Девяткины хутора?

Где тот колодец…
Григорию Андреевичу Малому – девяносто один год. Сухонький, крепкий, здравомыслящий, с крепкой памятью. Помнит даже подробности страшного голода 1932-33 годов. «Или в избе вся семья лежит, или на улице мертвяки валяются… Это я видел!» – говорит он. Несмотря на почтенный возраст, Григорий Андреевич нещадно дымит. Так, закуривая сигарету за сигаретой, он угощает нас историями на тему.
Жил в Яснопольском уроженец станицы Новощербиновской по фамилии Коза. Его семью в памятные тридцатые выселили куда-то на Ставрополье. Отец не вытерпел и написал письмо на свой прежний адрес, в станицу. Оттуда вскоре пришёл ответ. Оказалось, в доме Козы поселили семью со Ставрополья – ту самую, в чей дом попали станичники. Так в советской России, как в гигантской бетономешалке, перемешивали людей и судьбы, разрывая связи, подрывая традиции. Но его величество Случай создавал и такие казусы.
А в году семидесятом остановилась у дома Григория Малого «Волга». Кроме молодого водителя, в ней сидел очень пожилой мужчина. Хорошо одетый: в костюме, при галстуке. «Где тут был хутор Скиндера?» – спрашивает. Григорий Андреевич хорошо знал место, где давным-давно жили богатые немцы. Сел к гостям в машину, показал дорогу. Они всё старым колодцем интересовались. Тот был цел, и оба приезжих долго ходили вокруг, всё высматривали. Потом попрощались и уехали. Наверное, впопыхах выселения кто-то из Скиндеров бросил на дно колодца семейные ценности. Вот потомки и приехали за ними…
Коровы на дне
Григорий Андреевич живёт в Яснопольском с 1948 года. «Здесь был Девяткин хутор, здесь… Потом его в честь какого-то красного партизана переименовали», – говорит он. Места здесь были очень густо населены. Старожил и сейчас может указать, где жили не только Девяткины и Скиндеры. «Поодаль Прокопенки-горожане хуторовали. Ближе – хата кузнеца была. Рядом болгары огородами занимались. Умели они это. Вся округа к ним везла сено, солому, зерно. В обмен брали помидоры, синенькие… Богатые здесь места были. Одних ветряков четыре штуки стояло». И Григорий Адреевич покачивает головой, вспоминая, сколько он переломал плугов, вспахивая эту землю, обильную на следы жизнедеятельности многочисленных хуторян – колодцы, подвалы, основательные фундаменты домов и хозяйственных строений.
А ещё Григорий Малый вспоминал, как ребятишки зимой катались на коньках по льду Девяткиной падины. А взрослые черпали из неё вёдрами воду для скотины. Как бы это было ни удивительно, но Девяткин хутор стоял на берегу огромного водоёма. Крайние дома Яснопольского и сейчас прижимаются к довольно крутому спуску. Понимай – стояли на берегу. Обширную чашу того водоёма можно видеть и сейчас. В ней теперь часто пасутся коровы. Далее над Девяткиной падиной устроился посёлок Степной, и напротив к ней же прилепился хутор Рассвет. Вполне логично, ведь люди всегда селились там, где есть вода. Потом она отчего-то ушла, а люди остались.

Рождение топонима
Богатые кубанские казаки с выгодой для себя сдавали землю в аренду или продавали небольшими участками (невзирая на запреты войскового руководства) всем желающим – местному горожанину ли, пришельцу из дальних краёв. Выигрывали обе стороны. Казаки зарабатывали, а горожане и иногородние таким образом могли кормиться на плодородном кубанском чернозёме. Места, где сейчас расположены Степной, Яснопольский, Рассвет, были действительно густо населены благодаря широко раскинувшейся падине, которая, видимо, заполнялась почвенными и талыми водами (зимы тогда были снежные).
Давным-давно эта группа хуторов получила название Девяткиных, отчего возник топоним – Девяткина падина. То ли от фамилии первого хуторянина, поселившегося здесь, то ли от имени самого авторитетного из хозяев местных хуторов. К сожалению, в бурях двадцатого столетия колоритная Девяткина падина почти забылась. Как забылись трудолюбивые хуторяне Девяткины, Скиндеры, Прокопенки, неведомые болгары и другие, им подобные.
Как знаток местной истории, Николай Бельцев любит посещать школьные музеи. И вот его интересное наблюдение: «Часто сведения об истории посёлка, села, хутора ограничиваются тридцатым, тридцать первым, тридцать вторым годами прошлого века, то есть временем образования колхозов. Спрашиваю: а что было раньше? Пожимают плечами. Ничего, дескать…»
Как же так? Ведь колхозы не основывали на пустом месте. Они возникали там, где уже жили люди, где были населённые пункты… Хотя бы хутора! Это всё говорит о том, что в нашем историческом сознании далее тридцатого года, если заглядывать вглубь, часто лежит лишь мертвящая пустота. Разумеется, я говорю не о глобальной истории государства Российского, а о прошлом его микроскопических частей. Но ведь из частиц складывается целое. И вдруг оказывается, что Александровка намного древнее колхозных времён. А ставшая почти былинной Девяткина падина – вот она… Есть чем погордиться.

Игорь МАЛАХОВ.

Источник: Приазовские степи