Каждая обманутая семья обманута по-своему – перефразирую классика и расскажу ещё одну из «маленьких трагедий». Юридическую оценку обстоятельств, ей предшествовавших, даст суд. А пока сами потерпевшие рассказывают о том, как, угодив в финансовую паутину, они лишились своего жилья.
Андрею (все имена изменены) срочно понадобился миллион рублей. Как скажет, для решения возникших семейных проблем. Чтобы избежать процедуры оформления кредита в банке и ускорить дело, его знакомый адвокат Петренко посоветовал обратиться к «человеку с безупречной репутацией по фамилии…» Угадали! Это был Игнатов. Он давал кредиты под залог жилья. Но так как Андрею закладывать было нечего, он обратился к своему младшему брату. Павел получил от деда в наследство дом и, конечно, был готов Андрея выручить. Правда, условием кредита Игнатов назвал выполнение «некоторых формальностей». Павел, на которого записан дом, должен дать Игнатову доверенность на право распорядиться его недвижимостью. Это нужно, объяснил Игнатов, чтобы он обезопасил собственные деньги. А долг, сказал Игнатов, можно отдавать хоть всю жизнь – нужно лишь ежемесячно выплачивать по 10 процентов за пользование деньгами.
И Павел подписал, как требовал Игнатов, фиктивный договор купли-продажи своего дома. Как после скажет, обратил внимание, как любезно встречали в регпалате постоянного клиента. Хотя земельному участку на тот момент ещё не было присвоено кадастрового номера, сложностей при процедуре не возникло. Выполнив «формальность», братья поехали с Игнатовым к нему домой. И со словами «даю в долг лично тебе» он передал Павлу миллион рублей, а тот написал ему расписку.
«Через два месяца, если считать с процентами, мы должны были отдать Игнатову уже миллион 200 тысяч, – рассказывает Павел. – И чтобы побыстрее долг закрыть, мы хотели взять кредит в банке. Но нам в кредите отказали. И мы продолжали платить Игнатову по 100 тысяч в месяц. Долг числился на мне, но так как я тогда не мог уходить из военного училища, деньги привозили Игнатову мой отец и брат. Когда они попросили у него расписку, он оскорбился. Но всё-таки стал такие расписки писать. Хотя в них ни слова не было о том, что это в счёт долга (а не в счёт продажи дома – авт.). Но адвокат Петренко сказал, что нам ещё повезло, потому что Игнатов никому никаких расписок не даёт. И успокоил нас, что «всё идёт по плану». Но когда мы только по процентам выплатили Игнатову 600 тысяч, родители решили продать свой дом, чтобы мы с братом поскорее рассчитались с долгом. Так и было сделано, и родители переселились жить ко мне.
В офисе адвоката Петренко мы передали Игнатову 1 миллион 600 тысяч рублей – проценты за пользование кредитом и миллион основного долга. Была договорённость, что Игнатов сразу вернёт нам документы на домовладение. Но он заявил, что ему срочно нужно положить деньги в банк. Мы поехали туда вместе. А потом вернулись в офис Петренко и договорились завтра встретиться, чтобы в присутствии своей матери Игнатов всех нас снова прописал в нашем доме. Она должна была присутствовать, поскольку выяснилось, что Игнатов переоформил на неё наш дом. Как объяснил, хотел обезопасить недвижимость от своих бывших жён. Но главное, Игнатов должен был снова переоформить домовладение на меня как на законного владельца. Как договорились, мы пришли в регпалату. А там нам показали доверенность, которую мать Игнатова выдала адвокату Петренко, чтобы тот распорядился домом по своему усмотрению. Игнатов объяснил, что, мол, Андрей занимал у Петренко 100 тысяч рублей под 10 процентов. «И пусть, – сказал, – сам с ним теперь и разбирается». Игнатов, видимо, не ожидал, что с помощью родителей мы долг погасим. А так как действовал он заодно с Петренко, то нас ему и «передал».
Брат готов был отдавать долг частями, но Петренко его «поставил на счётчик». Долг вырос до 700 тысяч. Причём Петренко всякий раз заставлял брата в этих суммах расписываться, угрожая всем нам выселением.
Он шантажировал наших родителей, которые теперь жили в этом доме. Приезжал с угрозами, что всех нас вышвырнет, а дом продаст. А если не продаст – разрушит. Кричал, что все мы будем жить на мусорке, что он продаст нас цыганам в рабство. Петренко утончённо издевался надо мной, обещая, что когда наш дом продаст, он вернёт мне деньги, что сверх суммы долга. Я на них смогу купить машину, чтобы таксовать, зарабатывая всей семье на хлеб. Некоторые из его угроз мы записали на диктофон. А главное, Петренко сочинил расписку, в которой назначил окончательный срок возврата долга и после которого он сразу дом продаст. Он даже выставил наш дом в риелторских конторах, к нам стали обращаться покупатели. А чтобы мы скорее убирались, нам зимой «обрезали» газ, мы до сих пор живём без газа.
По совету Тараскиной мы обратились в отдел борьбы с экономической преступностью. И там узнали, что Игнатов обманул не только нас и на него заведено уголовное дело. Но дом, где мы сейчас живём с родителями, Петренко уже оформил на свою сестру. Хотя она даже не приезжала посмотреть на дом. Привлечь к ответственности адвоката, как нам сказали, будет сложно. Действительно, Петренко подал иск о нашем выселении, несмотря на то, что уже начался суд над Игнатовым».
…Истории до боли схожие. Но я всё время в мыслях возвращаюсь к первой, рассказанной в газете за 10 мая. Тамару, её девяностолетнюю мать, семьи её дочери и сына с несовершеннолетней внучкой выселили из их единственного жилья. И также начиналось всё с кабального кредита и, якобы, фиктивных сделок с недвижимостью. События развивались по той же схеме. Но Тамара не попала даже в список потерпевших! Та, с которой началось её падение в долговую яму, заявила после, будто вообще не одалживала денег – просто у Тамары дом купила. А потом передумала и продала… Конечно же, Игнатову! При этом заручившись распиской в том, что Тамара никаких претензий к сделке не имеет. В итоге в ОВД возбуждать дело о мошенничестве отказались. А принявший эстафету по «отъёму» дома «добросовестный покупатель» гражданский иск о выселении Тамары выиграл.
Тамара, как и другие потерпевшие по делу о мошенничестве, предпочитала верить людям на слово, особо не вникая в суть подписанных бумаг. Возможно, по причине юридической неграмотности. Или потому, что была в безвыходном положении. А может, просто переоценила перспективу своего бизнеса? Так или иначе, охотникам за недвижимостью это дало возможность наносить «удары в спину».
В том, что Игнатов – человек известный в городе и ему можно доверять, братьев убедил всё тот же адвокат.
– Теперь я понимаю, – скажет Павел на судебном заседании, – что Петренко старался подогнать долг брата под стоимость нашего домовладения.
Игнатов говорит, что он вообще-то честный и порядочный, но… просто бизнес у него такой. Теперь оценку «бизнесу» даст суд.
