Именно 18 сентября 1941 года приказом наркома обороны четыре стрелковые дивизии за проявленные в боях мужество, отвагу и дисциплину были переименованы в гвардейские. С тех пор считалось, что гвардейские части – наиболее опытные, смелые и боеспособные подразделения, которым поручали самые трудные участки фронта и самые ответственные операции. Правда, мнение гвардии полковника Милия Ивановича Старостина идёт вразрез устоявшемуся мнению.
Кому, как не опытному штурмовику, совершившему десятки боевых вылетов на ИЛ-2, знать, каково было на фронте. Милий Иванович попал в гвардию в 1944 году. Перевели перспективного лётчика сначала в гвардейскую Новороссийскую авиационную дивизию, а затем – в 47-й гвардейский штурмовой полк ВМФ, в котором он воевал до самой победы.
«Да не было никаких различий, – машет рукой бывалый лётчик. – Гвардия там, не гвардия… Все воевали одинаково, и погибали там и тут. Чести – да, много гвардейцам было. Особенно в зарплате». И Милий Иванович хитро прищуривается.
Много приключений ему довелось испытать за свою боевую практику. И признаётся: что ни вылет – то какой-нибудь случай. Но на всю жизнь запомнил лётчик Старостин урок, полученный во время первого своего полёта в 47-м штурмовом полку.
Тогда на бомбардировку укреплений линии Маннергейма вылетела четвёрка наших штурмовиков. Старостин повёл вторую пару самолётов. А командовал группой командир звена – старый, опытный лётчик. И вот вышли «Илы» к цели, пошли на неё в атаку. «Давайте, ребята, как на полигоне», – услышал по радио Милий Иванович от командира звена. Подождал чуть, чтобы не мешать атаке первой пары, потом сам отбомбился. Всё прошло удачно. А на родном аэродроме на Старостина налетел чуть не с кулаками командир звена. Ругался, кричал: «А если бы меня сбили!»…
Милий Иванович сидит в кресле у себя в квартире и мечтательно улыбается. «Да чего же он ругался-то?» – не выдерживаю я.
«За то, что задержался в атаке, – поясняет ветеран. – Штурмовики должны атаковать как можно плотнее, с такой дистанцией, что лишь бы не столкнуться».
«А зачем?»
«Тогда у зенитчиков глаза разбегаются и прицельного огня не получится, – поясняет старый лётчик. – А если штурмовики пойдут один за другим с большими просветами, то их так же один за другим и накроют. Правильно он меня ругал. Нам повезло тогда. А я на всю жизнь запомнил!»
