Автор идеи создания в Приазовье спецбатальона диверсантов Илья Старинов в своих воспоминаниях охотно и много пишет о своих друзьях-испанцах, с которыми некогда плечом к плечу воевал на Пиренейском полуострове. Конечно, специалисты по диверсиям с серьёзным военным опытом могли принести большую пользу. Но их было немного – всего несколько человек. Об основном составе батальона Старинов почти не говорит.
И ещё одна странность. Для проведения глобальной спецоперации по добыче бумаг немецкого офицера-физика, причастного к разработкам в гитлеровской Германии атомного оружия, в Ейск были стянуты несколько сотен особистов, разведчиков, морских пехотинцев. Это при наличии расквартированного в Ейске и его окрестностях целого батальона диверсантов! Небольшая группа боевиков Старинова, правда, приняла участие в том удачном рейде под Таганрог. Но… почему не все? Отчего ейским диверсантам не доверили самим провести столь важную операцию? Ведь кажется, их батальон для того и создавали.
Ответ нашёлся по ту сторону фронта. В так называемом «Списке Шмидта», перечне пойманных и расстрелянных советских разведчиков-диверсантов, составленном гауптштурмфюрером СС Фридрихом Вольфом Шмидтом. А записи из его дневника прямо говорят о том, что все расстрелянные – из Ейска. И со странным постоянством Шмидт говорит о вылавливаемых им… детях. 26 февраля 1942 года полевые жандармы поймали «пятерых парней в возрасте семнадцати лет». 3 марта Шмидт пишет: «Вечером снова ко мне привели пятерых из Ейска. Как обычно, это – подростки». 23 марта: «Я допросил двух парнишек, которые пытались пройти по льду к Ростову. Их расстреляли как шпионов. Затем ко мне привели ещё одного паренька, который несколько дней назад пришёл по льду из Ейска…» 27 марта: «Я допрашиваю двух четырнадцатилетних мальчиков, которые бродили в окрестностях…» И так далее.
А вот имена погибших разведчиков: Александр Мельников, 17 лет; Иван Жарков, 17 лет; Владимир Синельников, 17 лет; Василий Зодников, 17 лет; Василий Неминущий, 17 лет; Николай Марочкин, 17 лет; Константин Чернов, 16 лет… Он длинный, этот список – 89 имён. Есть в нём 18-20-летние ребята (немного). Попадаются даже несколько взрослых бойцов, как 33-летний Василий Петраш или 32-летняя Антонина Тодурова. Но основная масса это 16-17-летние, почти дети. Напротив многих имён вместе с датой расстрела стоит и время, когда казнённый пришёл в разведку, стал диверсантом. И разрыв между этими датами чаще всего мизерный. «Расстрелян 28 февраля 1942 года, в разведке – с февраля этого же года».
Вот почему спецбатальон почти не участвовал в знаменитой операции. Бросок за «атомной тетрадью» немецкого майора Вандервельде должны были сделать настоящие профессионалы, «волки» разведки и диверсий. Детям такое не доверят.
У них была другая задача: создание «горящей земли» под ногами оккупантов. Помните Зою Космодемьянскую с тремя бутылками «коктейля Молотова», поджигающую сараи с немецкими лошадьми? Это самый известный пример. А таких были тысячи. И подразделения наспех подготовленных диверсантов существовали на всех фронтах. Только работа ейских осложнялась тем, что они должны были попасть во вражеский тыл… по льду Азовского моря, берег которого охранялся усиленными нарядами полевой жандармерии и румынской кавалерии. Наблюдательные посты – через 200-300 метров.
И вот подвозят группу мальчишек и девчонок на лошадях, а то и сами добираются – пешком или на лыжах, коньках. Оставляют у вражеского берега – ищите явочную подпольную квартиру. А через полчаса, ослеплённые прожектором и не имеющие возможности бежать, спрятаться (кругом голый лёд!), эти ребята попадают в плен и чаще всего безжалостно уничтожаются.
Остаётся удивляться, что при таких условиях кто-то всё-таки добирался до места назначения, закладывал мину на шоссе или закидывал гранатами окна хаты с несколькими солдатами. Видимо, играла свою роль массовость – каждую ночь из Ейска и села Шабельское отправлялись группы диверсантов. А ведь после выполнения задания надо было ещё вернуться, что в разведке намного сложнее, чем первый этап операции. А 89 юных бойцов, погибших от рук Шмидта, – это попавшиеся на одном небольшом участке. Сколько было таких Шмидтов на всём Азовском побережье, не ведших дневников и не составлявших списков своих жертв?
Что заставляло советское командование отправлять на верную смерть этих вчерашних детей – непонятно. Известно, что в ейский спецбатальон вербовали студентов ростовских училищ и институтов. Много было ребят из Шахт или эвакуированных с Украины. Надо отдать должное стойкости этих молодых людей. Тамара Крацевецева, которой Шмидт предложил выступить на митинге перед местными жителями с похвалой немецкой армии, громко призвала к организации партизанских отрядов. А после одного пыточного дня Шмидт заносит в свой дневник: «Некоторые из них, в особенности девушки, не просили пощады, а при избиении – не проронили ни слезинки. Не плакали даже при расстреле. Так это же доблесть!»
