Ирина БОЙКО.

Маленькую фигурку продавца сразу не разглядишь «в недрах» вещевой палатки центрального рынка. Герду можно было бы вообще не заметить в лабиринтах цветастых халатов и россыпях пёстрой детской одежды, в гуще многочисленного и многоголосого торгового люда. Если бы не пронзительно чёрные, полные печали глаза.

Время от времени их переполняют слёзы, которые она незаметно вытирает. Понимает, что торговля – искусство общения, и чтобы заработать денег, которые так нужны ей и брату, надо улыбаться покупателям. Но улыбка ещё долго будет обходить эти глаза стороной…

Герда – двадцатидвухлетняя девушка. Недавно в автокатастрофе погибла её мама. В одной машине с ней находилась старшая сестра. Её тоже не удалось спасти… Сначала Герда почувствовала себя ребёнком. Одиноким и беззащитным. А потом – стала в некотором смысле «второй мамой» для своего двадцатилетнего брата Сергея… «У одной моей знакомой, ей 18, тоже недавно умерла мама, – тихо говорит девушка. – Она считает, что жизнь продолжается, как ни в чём не бывало… Я так не могу. С мамой умерла моя душа…»

Она родилась в дружной семье. «Родители нас очень любили. Особенно мама, – рассказывает Герда. – Она нас баловала, всё для нас делала. Хотя и наказывала иногда строго. Но иначе нельзя было. Мы росли, как персонажи из мультфильма «Осторожно, обезьянки!» – такие же шаловливые. Почти погодки… Однажды мама ушла, оставив нас дома троих. Вернулась – мы разбили в доме окна! Мама нас отлупила тогда…», – вздыхает Герда, и плечи её дрожат. – «Она всё нам покупала. Стоило только попросить. Благодаря маме у нас всё было, что у ровесников. Даже лучше. Мы ни в чём никогда не нуждались… Давала деньги на клубы, на модную одежду, оплачивала учёбу. Хотя ей тяжело было. Особенно, когда папа ушёл из семьи».

Чтобы обеспечить детям светлое будущее и настоящее, мама, фельдшер по образованию, пошла торговать на рынок. Торговала тем, чем было выгоднее: то продуктами, то одеждой – лишь бы у детей «всё было»… Мама болела диабетом, весила 130 килограммов, у неё была грыжа и отекали ноги. «Она давала нам больше, чем могла, – вспоминает Герда. – Мы видели это, старались помогать». Она вместе с сестрой со школьной скамьи каждое лето торговала на рынке. Брат таскал тяжёлые тюки с одеждой. Поэтому после смерти мамы она просто переоформила её место на себя и продолжает делать то, что делала мама. Ради Сергея. «Живу только потому, что есть брат», – она нервно проводит рукой по краешку махрового халата. Мама любила всех наравне. Но сына боготворила, опекала. Девушка с детства привыкла стойко в рыночном ряду переносить жару и холод, поднимать тяжёлое. А вот Сергей… Вернулся из армии, получил права. Но чтобы устроиться на работу водителем нужен стаж 3 года… «Не подумай, Сергей не тянет меня на дно. Он очень хороший, – пытается улыбнуться Герда. – Уходил в армию, обещал маме бросить курить – и бросил. Занимается спортом. Не пьёт. Не гуляет. Денег почти не просит…»

Она тоже старается не просить денег ни у дядей, ни у отца. Они и так помогают – за памятник заплатят. А если бы они не погасили мамин потребительский кредит на 250 тысяч, долг бы перешёл на поручителя…

Полгода назад мама подарила ей «Ладу-Калину». В мае Герда… разбила машину. Машину восстановить не удалось. «Ничего, заработаем на новую. Главное, что ты жива, доченька», – обнимала её мама.

В тот роковой день она должна была ехать с ними за товаром в Пятигорск. Уже начала собираться, но старшая сестра вдруг строго сказала: «Оставайся дома!». И она осталась жива. За рулём был друг семьи, 26-летний Ваня, который тоже погиб…

Так получилось, что они всегда жили, да и до сих пор живут в съёмном доме. Своим обзавестись так и не успели: детей надо растить! Хотя обстановка в доме современная, евроремонт. Чужой дом обустроили так, чтобы никто ни в чём не нуждался. У Герды в комнате огромный телевизор, ноутбук, большая кровать. Полный шкаф модной одежды. Всё это появилось у неё благодаря маме. И всё это теперь её мало интересует. Зачем ей теперь одежда, если она никуда не ходит. Торговать халатами в клубной одежде или вечернем платье – просто смешно. И свадебное платье она теперь никогда не наденет. Так решила Герда сейчас. Но её подруга Гретта считает, что придёт время, и Герда обязательно наденет свадебное платье!

Её свадьба была назначена на 1 сентября. В июле, за два дня до трагедии, они с Сашей купили платье. И вдруг – ни мамы, ни сестры! Только Серёжа, который смотрел на неё растерянно. Он недавно вернулся из армии, ему тоже надо учиться. Поэтому с Сашей она решила расстаться. «Для чего меня господь здесь оставил? – рассуждает она. – Уж точно не для того, чтобы строить свою личную жизнь, думать о браке. Не могу же я сказать: «Слышь, Серый, я пошла с Сашей в его однокомнатную квартиру, а ты оставайся здесь и живи сам, как хочешь!»… Она хочет сделать так, как поступила бы мама: выучить Сергея, купить ему жильё, женить его. «Свадьбу я ему сыграю такую шикарную, как мама хотела»…

После смерти мамы у Герды неделю жила подруга Вика, одноклассница погибшей сестры. Они мечтали поехать втроём отдыхать за границу. Когда-нибудь… А ещё горечь утраты помогает пережить йоркширский терьер Йорик, которого Саша подарил ей на день рождения. Собака не отходит от неё ни на минуту.

13 ноября маме Герды – Сильве Володяевне Арутюнян – исполнилось бы 52 года. Сестре Сирке было всего 24. В Ейск Сильва из Нагорного Карабаха переехала в начале 90-х со своей дружной армянской семьёй. Хотя, причём здесь армяне?.. Слово «мама» звучит одинаково нежно и ласково как на русском, так и на других языках… На грузинском – дэда, чешском – маминка, украинском – мати, иврите – има, литовском – мамитэ, японском – хаха, башкирском – эсэй, турецком – ана, а на шведском – мур. У мамы нет национальности. Как, впрочем, и у беды…