Татьяна ШЕКЕРА.
Роскошными цветущими пейзажами Италия напоминает пастораль. Другим предстал Париж. Современный. Деловой. Блистательный. И чуточку беспечный – с французской лёгкостью и безалаберностью. Дом Романо Родаро в окрестностях Парижа (местечко Кармиеле), в котором принимали меня, хранит традиции воскресных семейных обедов и выездов на пикники, когда собираются четверо детей Романо и десять внуков.
Романо варит свой «фирменный» суп из зелени, пропущенной через блендер. Перед обедом все пьют аперитив «для аппетита». Не мыслят жизни (впрочем, как в Италии) без сыров. Ну, а бутылка белого вина, купленная в гипермаркете всего за евро (сорок наших рублей), вопреки опасениям, оказывается очень приличным виноградным вином.
Пристало бы начать с достопримечательностей Франции. Мы прошлись по впитавшим атмосферу рыцарских романов узеньким улочкам старого Парижа. Я увидела знаменитые Эйфелеву башню, Елисейские поля и собор Парижской Богоматери (Нотр-Дам-де-Пари) – духовное «сердце» Парижа. И конечно, построенную по распоряжению Наполеона Бонопарта в честь победы в Аустерлицком сражении Триумфальную арку. Она украшена гигантскими барельефами, отлитыми из бронзы, 1200 трофейных орудий, взятых под Аустерлицем. Наполеону Бонапарту не суждено было увидеть Триумфальную арку, прославляющую победы, силу и власть Франции. Строительство продолжалось тридцать лет и закончилось в 1836 году, когда императора уже не было в живых. Но в 1840 году, когда прах Наполеона перевозили с острова Святой Елены во Францию, траурный кортеж торжественно проехал под сводами арки.
Впрочем, обо всём этом каждый может узнать из книг, а ещё лучше – из Интернета. Поэтому остановлюсь на тех деталях, которые обычно остаются за общепринятыми «культурно-историческими рамками», зато в рассказах путешествующих россиян бывают наиболее запоминающимися. К примеру, показалось, что едва ли не половина населения Парижа – негры («афрофранцузы») и арабы. Большинство из них здесь родились и без них, я думаю, Париж утратил бы штрихи к своему портрету. Интересная деталь, которую ну просто невозможно не заметить: все – буквально все! – французы носят шарфики. И зимой, и летом – тёплые и лёгкие. Женские и мужские. В крайнем случае, шарфик заменяет яркая, повязанная на шею с изящной небрежностью, косынка. И конечно, я не устояла – накупила шарфиков друзьям.
Парижским магазинам можно было бы посвятить отдельный рассказ. Чтобы оригинально, стильно приодеться, достаточно зайти в любой – не обязательно столичный. И всё-таки торговый центр в Париже поражает воображение туриста не меньше исторических достопримечательностей. В шестиэтажном здании под красивейшим мозаичным куполом товары расположены по ярусам (по этажам) – мужская, женская и детская одежда, обувь, парфюмерия, сумки, обувь… Есть самый «дорогой» этаж – советую соотечественникам туда не заходить и сэкономить время для реальных покупок. Но все равно вам придётся решать сложнейшую проблему выбора, а иначе «шопинг» может поглотить всё время вашего парижского турне.
Но верно сказано: не хлебом единым… Запомнились экскурсии в музеи художников-импрессионистов. В особенности, в музей всемирно известного голландского художника Винсента Ван Гога в пригороде Парижа.По злой иронии судьбы ничто так широко не известно о Ван Гоге, как история с ухом, которое будто бы в состоянии психического расстройства он сам себе отрезал. Но тем, кто считает эту информацию более существенной, нежели творчество гениального художника, скажу, что согласно исследованиям немецких учёных Ван Гог вовсе не отрезал себе ухо – это по неосторожности сделал его друг Гоген. Столь же туманна кончина великого голландского художника. По основной версии, в 1890 году во время прогулки в полях в окрестностях французского городка Овер-сюр-Уаз Винсент выстрелил в себя. Потом пришёл в гостиницу, где жил, и умер. По другой версии, двое подростков часто приходили в гости к художнику и пили вместе с ним вино. У одного из них был неисправный пистолет, с которым он играл в ковбоя. И тот случайный выстрел Ван Гог взял на себя, чтобы спасти подростка.
Ван Гогу, умершему в 1890 году в возрасте тридцати семи лет, принадлежит одна из самых коротких творческих карьер в истории искусства. Она продолжалась десять лет. Но объём наследия поражает – сохранилось около 1700 работ Ван Гога. За свою жизнь он продал лишь одну картину. «А какая в этом польза?» – говорил гениальный художник о своём творчестве. И только после его смерти картины стал выставлять и продавать его младший брат Тео Ван Гог. Тогда и пришла всемирная слава.
Стал для меня открытием и сад французского художника Клода Моне в деревне Живерни, в восьмидесяти километрах от Парижа. Его можно считать одним из произведений художника, где он блестяще реализовал идею преобразования природы по законам живописи. Питая отвращение к большим декоративным клумбам, Моне располагал цветы по их оттенкам и позволял им расти свободно. Ирисы, флоксы, дельфиниумы, астры и гладиолусы, георгины и хризантемы на ярко-зелёных лужайках смотрятся как роскошный ковёр. Каждому времени года соответствует своя цветовая гамма. Осенью, когда мы побывали в саду, он горел прощальными пурпурными красками.
Моне большую часть своего творчества посвятил «отражениям в воде» – реальности, преломившейся в водной стихии. А поскольку сад Клода Моне был частью его художественных пейзажей, там появился пруд. В нём кувшинки всех существующих в природе видов, а по краям – живая изгородь из ирисов. Пруд обрамляют папоротники, рододендроны, азалии, розы. Плакучие ивы, колоновидные тополя и экзотические бамбуковые заросли дополняют безмятежную картину. Небо, сливаясь с зеленью и цветами, отражается в глади пруда. И граница между явью и грёзами кажется иллюзией. Всегда в поисках тумана и прозрачности, многие свои картины Клод Моне посвятил миру-перевёртышу, реальности, пропущенной через водную стихию.
