Павел ЖЕЛТОВ.

С раннего детства мы твёрдо усвоили: случись что – нужно сразу набирать двузначный номер с нулём в начале. Если это «что» хоть как-то связано со здоровьем, пальцы сами тянутся к комбинации «03». Но часто ли мы задумываемся, что за люди находятся на другом конце телефонного провода? Не часто, поскольку в момент вызова «скорой» как-то не до этих мыслей.

В силу врождённого журналистского любопытства мне интересно, как работает «Скорая помощь», и я напросился на ночное дежурство на центральную подстанцию Ейского района. Смотреть, слушать и запоминать – такая задача стояла передо мной. Для начала решил поговорить с главным врачом «Скорой» – Анатолием Волобуевым (на фото), который в эту ночь дежурил в составе врачебной бригады. Он рассказал, что одновременно в городе и районе работает 16-17 бригад. 9 из них – в самом Ейске. Кроме центральной, в поселениях района есть ещё шесть подстанций. На той, что в Октябрьском, дежурит две бригады, в остальных – по одной. На всю районную «Скорую» приходится 24 машины «скорой помощи»: 1 микроавтобус «Мерседес», оборудованный под нужды кардиобригады, остальные – «Газели» и «УАЗы». Из них 3 приданы ЦРБ, возят оттуда больных в краевые центры, хотя машины – на балансе, а водители – в штате «Скорой». Бывает, что все три машины в разъездах, а нужно ещё кого-то перевезти, и приходится снимать машину с линии.

– Время доезда (это слово обозначает время от выезда на вызов до прибытия на него – прим. авт.) автомобиля «скорой» по городу в среднем не превышает 20 минут. И этот показатель мы стараемся снизить. На ДТП в первом полугодии время доезда по городу составило 6-7 минут, – не без гордости заявил Анатолий Валентинович.

Всего в штате «Скорой» числится около двухсот сорока человек – водители, фельдшеры, врачи, вспомогательный персонал – медстатисты, диспетчеры, работники заправочного кабинета. Впрочем, главврач сетует, что всё равно не хватает рук. Во-первых, большой дефицит врачей. Во-вторых, штат фельдшеров, с одной стороны, почти укомплектован, а с другой – два-три человека постоянно на больничном, многие в декретном отпуске.

Девушка, чей голос произносит: «Скорая помощь, здравствуйте», – это диспетчер. На центральной подстанции в диспетчерской одновременно работают два человека. Именно сюда по трём телефонным линиям поступают звонки. Диспетчеры принимают вызов, регистрируют его, присваивают категорию срочности и отправляют бригаду на помощь страждущему. Как правило, все диспетчеры имеют опыт работы «на линии» – это помогает правильно и оперативно ориентироваться в ситуациях.

Кстати, о категориях срочности. Не стоит забывать, что поводы для вызовов бывают разные. Хотя бы по степени угрозы жизни. Например, если бригада едет к человеку, у которого повышенное давление, но нет признаков криза, и по рации принимает вызов на ДТП, то машина изменит свой маршрут. Потому что у автомобильных аварий – первая категория срочности, а у повышенного давления – лишь третья. К первой категории также относятся любые вызовы к ребёнку до года, случаи потери сознания, падения с крыш.

Говорят, что для человека, который вызвал «скорую помощь», каждая минута похожа на час. Для него странно слышать, что нормальное время прибытия кареты – двадцать минут, а норма времени на сборы бригады – четыре. Но ведь эти нормы взяты не с потолка. Если вызов поступил ночью, то машина приедет быстрее: улицы пустые. А вот днём, особенно в часы пик, приходится пробираться сквозь потоки транспорта. Плюс ко всему, для редкого водителя что-то значит специальная расцветка «скорой». Если на маячки реагируют и уступают дорогу всё-таки большинство ейских автомобилистов, красно-белую «Газель» с выключенной мигалкой мало кто пропустит. Хотя то, что проблесковые маячки не работают, не значит, что машина едет не на вызов.

Не знаю, повезло мне как журналисту или нет, но за несколько часов своего «дежурства» я съездил всего на два вызова с врачебной бригадой. Могу заверить, что когда по громкой связи звучит информация о вызове, бригада выезжает с какой только возможно быстротой. Никто не будет выжидать положенные на сборы четыре минуты. Они потребуются только лишь в том случае, если медики вернулись с нескольких вызовов, которые шли один за другим, без заезда на станцию: будет нужно пополнить сумку медикаментами.

Кстати, на один из вызовов, поводом к которому послужила аритмия, мы приехали к моменту, когда приступ был почти купирован самой пациенткой. Женщина приняла таблетки, которые были ей прописаны лечащим врачом. Анатолий Волобуев считает, что она поступила абсолютно правильно. Было бы неплохо, если бы все пациенты по возможности вели себя так же. Впрочем, сознательное поведение и самолечение путать не нужно.

Разговаривая с работниками «скорой», я задавал один и тот же вопрос: что самое хорошее и самое плохое в их работе? Почему-то о хорошем говорили охотнее. Оказывается, «03» набирают не только для вызова бригады. Могут и выразить благодарность, которую диспетчер запишет в специальную тетрадь. Случалось, что медиков, одетых в «гражданскую одежду», останавливали на улице, благодарили и говорили, что помнят о помощи, которая была оказана. А ещё к хорошему относят чувство удовлетворения и неподдельной гордости, когда удалось помочь нуждавшемуся человеку.

Отрицательных моментов в работе на «Скорой» тоже хватает. Первое: почти половина звонящих – люди, мягко говоря, выпившие. Просят отвезти в наркологию или приехать «прокапать». В случае отказа могут и обматерить. Не смертельно, конечно, но крайне неприятно. Вдобавок, на вызове может оказаться, что пациент «не в себе», а поддерживать его может «весёлая» компания. А на «Скорой», к слову, подавляющее большинство медиков – женщины. Отдельной статьёй идут домашние животные. Точнее – собаки и собачки разных размеров и пород, о которых хозяева говорят – «не кусаются». Кусаются, да ещё как. А работу нужно делать. Медики недоумевают: неужели трудно запереть животное в другой комнате, если вызвали «скорую»? Шрамами от укусов на ногах могут «похвастаться» многие. А мелкие ручные собачонки «кошечьей» породы, даже если и не способны укусить, очень хорошо умеют мешать.

Некоторые никак не связывают два действия: вызвать «скорую» и встретить бригаду. Частенько ограничиваются первым. Мне рассказали такой случай: приехали на вызов, позвонили в домофон, поднялись на этаж, позвонили в дверь, из-за двери услышали: «Подождите, мы не готовы». К чему, спрашивается, могут быть не готовы люди, вызвавшие «скорую помощь»? Какая-то необдуманность в поступках. К ней же относится ещё один момент. Бригада в составе водителя и двадцатилетней девушки-фельдшера, год назад окончившей колледж, приезжает к весящему килограммов сто двадцать пациенту, которого нужно госпитализировать. Родственники не удосуживаются позвать соседей или знакомых, чтобы донести носилки до машины. Так что травмы позвоночника от переносимых тяжестей – профессиональное заболевание работников «Скорой». А мы удивляемся, откуда столько больничных. А в санитары не идёт никто – оклад ниже прожиточного минимума.

Самое «горячее» время для «Скорой» – праздники и курортный сезон. Все знают, что летом население Ейска за счёт отдыхающих увеличивается более чем втрое. Естественно, штат медработников никто не будет увеличивать. Вот и работают с возросшей нагрузкой. А в остальные времена года сами горожане умеют доставить хлопот. Между праздниками и количеством вызовов давно замечена прямая зависимость. Поводы тоже «праздничные»: от обострения панкреатитов и холециститов до травм, полученных в драке. Интересно, что во время общегородских праздников на линии остаётся меньше машин, чем в обычные дни: кареты дежурят в местах скопления народа и на вызовы не ездят.

Впрочем, невзирая на все трудности и, прямо скажем, неприятности, люди работают и уходить не собираются. Не отвращает ни сумасшедший график, когда приходится работать в дополнительные смены, ни огромная ответственность за здоровье и жизнь людей. Стремление помогать – мощная движущая сила.