Олёна ЖОЛОБОВА.

Деревня Ручки Тверской области несколько лет собирает сотни молодых творческих людей на летнюю школу журнала «Русский репортёр». В этом году, правда, точкой сбора могли стать Перевесы, но за пару дней до старта в районе объявили карантин – африканская чума свиней, и Ручки (ударение, кстати, на второй слог!) вновь распахнули свои объятия. К третьему циклу школы журналистов, на который я планировала попасть, судя по Интернет-отзывам, жизнь палаточного лагеря была вполне отлажена. Мне оставалось лишь добраться до этого места в загадочном Максатинском районе.

Попутчики

Путь до Твери предстоял неблизкий, но в вагоне было не жарко, а в Шахтах подсел разговорчивый тверяк, подробно рассказавший о местонахождении автовокзала в своём родном городе.

Шесть утра. Тверь встречает меня прекрасной погодой. Купив билет на автобус до Максатихи, откуда предстоит последний рывок на такси до конечного пункта, оглядываю зал автовокзала. Зорко охраняет свой рюкзак невысокая девушка в причудливой шляпе, огромном шейном платке и очках. Сомнений в том, что мы попутчицы, даже не возникает. «Вы на летнюю школу?» – начинаю обрастать полезными знакомствами. – «Да! Вы тоже? Ой, как хорошо! Вы у нас преподавать будете?» Оказалось, что мы с Настей из Волжского не только попутчицы, но и соратницы по мастерской оперативной журналистики. Юную журналистку волжской независимой газеты в Ручки вела жажда знакомства с маститыми коллегами и стремление вырваться из офисного плена своей работы. Уже у автобуса мы познакомились с рыжей восторженной девушкой Вероникой из Ростова-на-Дону. Она ехала в школу на мастерскую социологии давать мастер-классы по арт-терапии. Понятно, что уселись в полупустом автобусе мы все втроём и болтали без умолку. На подъезде к Максатихе наш разговор прервал парень, сидевший по соседству, молчавший всю дорогу. «Сергей Антонов, – представился он. – Буду преподавателем в вашей мастерской. Такси уже заказали?» На вокзал пгт (посёлок городского типа) Максатихи мы высыпались уже вчетвером. В такси вместе с нами влезли все наши объёмные рюкзаки, и через двадцать минут за двести пятьдесят рублей таксист довёз-таки нас до Ручков.

Школа в школе

Здание, в котором расположились штабы всех мастерских, раньше было сельской школой. В 2009 году её закрыли, так как обучались там всего девять школьников. В этом году число учеников увеличилось до одиннадцати, и возить их в соседнюю Максатиху дороже, чем обучать на месте. Только школу уже не вернуть. В огромном здании заняты несколько помещений. Одно под библиотеку, там работает последняя учительница ручковской школы, другое – под нужды правления. Забегая вперёд, отмечу, что многие должности в деревне занимают женщины. От библиотекаря до главы поселения и директора совхоза. Три последних года социальный и экономический всплеск в Ручках дают именно летнешкольники.

Они увеличивают выручку местных магазинов практически втрое. И немудрено: в деревне проживают около двухсот человек, а на некоторых циклах (их всего пять по одной неделе) одновременно находились до четырёхсот человек. Мы прибыли как раз на пересменку самых многочисленных циклов. Жизнь в лагере кипела. Рядом со зданием школы располагалась полевая кухня, а за ней – палаточный лагерь. Люди, похожие на хиппи, сновали по одному и группами туда-сюда. Кто-то тягал кастрюли с водой на костёр, готовясь к купанию в палатке под названием «душ», кто-то мыл посуду после масштабного обеда, кто-то развешивал объявления на предстоящий вечер.

Уже в первый день нам посчастливилось побывать на показе документального фильма «Зима, уходи», который привёз режиссёр Алексей Жиряков. Но до этого предстояло познакомиться со школой. В первый день мне показалось абсолютно диким, как можно спать на каремате (специальный туристский коврик) прямо посередине спортзала или любой мастерской? К середине недели своего пребывания я поняла: сон – настоящая роскошь в школе, поэтому, где его поймал, там и уснул. И вообще, к чему-то обязывать или заставлять следовать каким-либо правилам – не в традициях школы. Кто хотел, тот занимался утренней зарядкой, кто не хотел, спал вплоть до завтрака, пока не раздавались бодрящие звуки радио летней школы. Кому хотелось спорить о политическом устройстве России, спокойно делали это в любое удобное время. Кого интересовали культура, социология или психология, общались на эти темы в другом месте.

Особняком держалась в школе мастерская «Теории малых дел». Около десятка юных особ, в отличие от нас, многих, занимались практическими делами. Разбили огородик и выращивали редиску, расставили мусорные урны по посёлку, привели в порядок территорию мемориала погибшим во время ВОВ в Ручках (фамилий на памятных плитах оказалось на десятки больше, чем в деревне проживает сегодня). Идея мастерской: с малого начинается большое.

Итогом работы мастерских каждого цикла становился своеобразный творческий отчёт: от фотовыставки (мастерская фотожурналистики) до мини-спектакля (мастерская культурной журналистики). Для мастерской оперативной журналистики, где оказались мы с Настей, итогом смены стала трансляция «Ручки-24». В течение суток два десятка оперативщиков неотступно следили за жизнью жителей двух деревень – Ручки и Ямники. Героями поминутно задокументированной хроники стали доярка, лесорубы, пастухи, продавцы, владелица единственной в деревне лошади Нежданки, рыбак дядя Вова. Деревенские стали для нас объектом пристального наблюдения. А мы, в свою очередь, внесли разнообразие в их «день сурка».

Хождение в народ

Накануне масштабной трансляции каждый из оперативщиков отправился на поиски своего героя. Перейдя по полю от Ручков до Ямников, я отправилась искать рыбака. В первом же дворе на лавочке, попивая пиво в разгар рабочего дня, сидели несколько молодых (о возрасте скорее догадалась) людей. Рядом бегала маленькая девочка. Хозяйка подворья, девушка Ирина, предложила присоединиться. Когда не получилось уговорить меня ни на пиво, ни на сигарету, девушка юркнула в избу и вышла оттуда с мандаринкой, печеньем и пончиком. «Угощайся, – протянула она мне снедь. – Не обижай: надо же как-то завязать знакомство. Всё свеженькое – только сегодня купила…». Пока я вежливо принимала дары, по дороге, на скорости не меньше шестидесяти километров в час, пронёсся трактор. Резкий тормоз, открывается дверь. По одной из кабины высыпаются шесть пустых бутылок из-под пива. Следом вываливается тракторист Лёша. Думала, такое только в кино бывает: замасленные штаны, стойкий запах алкоголя и при этом полная уверенность в своей неотразимости: «Выходите за меня замуж, я один, у меня дом! Пить брошу», – сходу предлагает он мне, как новому лицу в традиционной компании. Через несколько минут познакомиться со мной вышел мой персонаж дядя Толя.

Дядя Толя – мужчина предпенсионного возраста. Тридцать лет назад он купил в Ямниках колхозный дом, где все эти годы живёт с семьёй. По молодости работал шофёром, потом несколько лет – пастухом. Сейчас, по словам дяди Толи, он живёт шабашками – помогает по хозяйству одиноким бабушкам: «Кому дров наколоть надо, – говорит дядя Толя, – кому кран починить. Я всё могу».

Вместо рыбалки дядя Толя предложил отправиться за черникой в лес. В семь утра следующего дня мне выдали резиновые сапоги: «В лесу змеи, свои галоши можешь здесь оставить», и мазь от комаров: «Иначе сожрут». Вместе с нами в лес идёт и дядя Коля, успевший до моего прихода вместе с дядей Толей подлечиться «горючим» местного производства. По дороге нам попадаются белая смородина, малина, море съедобных грибов, сбитый медведем муравейник, свежая тропинка, вытоптанная кабанами. Всё это в паре километров от жилой деревни, на месте бывшего картофельного поля. «Раньше колхоз сеял всё, – вспоминает дядя Толя. – Рожь, пшеницу, овёс. Семьсот голов дойное стадо было!» Сегодня колхоз косит только сено для семидесяти бурёнок. За три часа сбора черники я получила полную хронологию угасания некогда передовой деревни.

Вкус жизни

В штаб оперативной журналистики я принесла пару килограммов собственноручно собранной черники. Многие, как и я, попробовали её в первый раз. Щедрость местных распространилась на всех наших участников: угощали рыбой, мёдом, грибами, капустой. Приглашали даже в баньку, которая по традиции есть чуть ли не в каждом дворе…

До четырёх часов утра в штабе кипела работа, ноутбуки не остывали, сохраняя в электронной памяти отголоски жизни бабы Клавы, дяди Саши, водителя Ромы, владельца хлебопекарни Льва Самуйленко…

За полтора месяца пребывания в деревне летней школы несколько мастерских просканировали Ручки вдоль и поперёк. Запечатлели образы деревенских женщин – как беспробудно пьющих, так и держащих в руках управление колхозом и деревней, образы праведников и грешников, философов и трудяг. Исследования о добром человеке, о природных источниках энергии, путеводитель по Максатихе, ночные бдения у костра, вечерние плюшки с редактором отдела науки журнала «Русский репортёр» Григорием Тарасевичем… Впечатления, опыт и знания увезут с собой по всей России – от Владивостока до Краснодара – студенты, журналисты, педагоги, психологи, социологи, учёные, которым повезло стать участниками масштабного социального проекта под названием «Летняя школа «Русского репортёра».