Игорь МАЛАХОВ.
Всё в нашем мире взаимосвязано. Порой не слишком значительное событие способно гулко отозваться за тысячи километров. Кто мог предположить, что появление нового города на берегу Азовского моря вызовет невиданный переселенческий бум в Прибалтике? Причуды эффекта бабочки.
Прибалтийские губернии России в середине девятнадцатого века напоминали крепко закрытый кипящий котёл. Прибалтика была серьёзно перенаселена. Земли для крестьян не хватало. Обнищавшие помещики не были способны выполнять условия договоров с батраками, и многочисленная армия последних осталась без работы. В результате подавляющее большинство населения влачило жалкое существование. Обычно в таких случаях происходят бунты, но российская армия была велика, а население Прибалтики настроено мирно. Событие, взорвавшее кипящий котёл, произошло на юге России.
Только что основанному городу Ейску требовалось трудолюбивое население, о чём и было объявлено по городам и весям. Вот тогда и написал лифляндский крестьянин Зариньш письмо коменданту города Ейска полковнику Чередееву, в котором выразил желание пятнадцати латышских семей переселиться на юг. Чередеев ответил положительно. Знакомец Зариньша мещанин из Якобштадта Круглов перевёл письмо на латышский язык. Приятели размножили и распространили письмо ейского градоначальника по окрестным деревням. Эффект оказался потрясающим. Копии письма Чередеева, передаваемые из рук в руки, разлетелись по всей Латвии. Из уст в уста передавалась удивительная новость. Где-то на юге России к людям относятся как к величайшей ценности! Там освобождают от налогов!! И дают землю!!! Латыши заволновались.
Жандармерия, зорко наблюдавшая за настроением населения, позже оценила позицию полковника Чередеева как опасную и вредную для прибалтийского края. Но Чередеев своё дело знал и действовал в интересах края черноморского. Так в 1853 году началось великое переселение латышей. Хроника его сохранилась в донесениях жандармерии. Некоторые сведения из них приводит исследователь Х.Стродс в своём труде «Начало переселения латышских крестьян в Россию».
Только в одном помещичьем имении 73 семьи крепостных крестьян отказались выполнять барщину и заявили о своём желании переселиться в Ейск. Таким ставились многочисленные препоны. Власти требовали разрешения помещика на переселение. Латыши пытались обойти это условие. Так из тридцати крестьян, явившихся к жандармскому полковнику Гильдебрандту в апреле 1853 года с просьбой разрешить переселиться в Ейск, разрешение помещика имели всего двое. Добирались и до высших властных структур. В марте 1853 года на приёме у генерал-губернатора побывали десять латышских крестьян с той же просьбой о переселении. Вели себя довольно дерзко, утверждая, что за переселение даже дадут премию. Их выпороли и отправили по домам.
Тем не менее, Прибалтика людьми таяла. Латыши переселялись уже не семьями, а целыми деревнями. Местные помещики даже обратились с просьбой к генерал-губернатору о введении платы в размере сорока рублей серебром за каждого работоспособного крестьянина и ста рублей за каждую семью. Лишь после внесения этих денег можно было бы покидать родные края. Но власти в этой инициативе отказали. В итоге с 1853 по 1900 года из Латвии в Россию переселилось около трёхсот тысяч человек!
Не надо думать, что вся эта людская масса обрушилась на Ейск. Письмо Чередеева было лишь тем самым камешком, который столкнул лавину. Первые переселенцы устремились в наш город. Многие селились в Донской области. Латыши массово оседали в Витебской, Смоленской, Могилёвской, Самарской, Саратовской, Новгородской губерниях. Обращали они свои взоры на Ейск и позже. Так все девять семей, основавшие на Дону в семидесятые годы позапрошлого века селение Звайзгнит, впоследствии перебрались ещё южнее, приписавшись в общество мещан города Ейска.
В дореволюционном Ейске существовала солидная латышская диаспора. Об этом можно судить по биографии некоего Яниса Кулманиса. С 1899 по 1900 годы он работал учителем в ейской школе латышских колонистов. Затем до 1904 года преподавал в созданной им же латышской школе. Позже учительствовал в ейском реальном училище. Это ж сколько латышей жило в Ейске и его окрестностях, если для их детей понадобилась отдельная школа?
Сегодня латышей в Ейске немного. Многие, как Янис Кулманис, вернулись на родину, когда Латвия после революционных потрясений стала независимым государством. Позже, когда в Латвию вошли советские войска, Кулманис был арестован и погиб в Вятлаге. Других разбросало по стране, перемололо в исторической круговерти. Но когда просматриваешь Книги памяти жертв Большого террора, нет-нет и мелькнёт какой-нибудь «наш» латыш. Альфонс-Вернер Берзе, родившийся в Ейске в 1912 году, был расстрелян в 1938-м; Иван Глазников, родился в Ейске в 1889, расстрелян в том же 1938; Юрий Берзгал, родился в Ейске в 1858, расстрелян в 1938… Мир их праху.
