Игорь МАЛАХОВ.
Майор Сергей Олаг (на фото в центре) доволен своей судьбой. Его служба сочетает романтику моря и неба. А трудности… Они преходящи.
Сегодня он – штурман-преподаватель ейского центра морской авиации. Ещё год назад его лицо обдувал горячий ветер Аденского залива. А в любой проплывающей мимо рыбачьей лодке могли оказаться самые настоящие пираты.
Можно сказать, его «крёстным отцом» стал школьный военрук Александр Леонидович Шашков. Узнав, что сын хлебороба с детства мечтает стать лётчиком, он уговорил его поступить в военное училище. Так молодой человек стал штурманом морской авиации. Службу начал на Северном флоте в 1997 году, летал на ракетоносце. Когда часть расформировали, капитану Олагу предложили место на Тихоокеанском флоте. Выбирать не приходилось. Находиться за штатом год или два означало навсегда распроститься с полётами – сзади подпирали более молодые, которые тоже хотели летать. Ну, а на Дальнем Востоке Сергею пришлось переквалифицироваться в вертолётчика. Далее были полёты, учёба в Санкт-Петербургской академии им. Кузнецова. Но самыми яркими событиями в службе Сергея стали два морских похода в Аденский залив.
Это место – особое для любого моряка мира. Аденский залив – узкая горловина, дверь, через которую из Средиземноморья, через Красное море, торговые корабли попадают в Индийский океан. Благодаря чрезвычайной оживлённости этого морского пути, он буквально кишит морскими разбойниками. Уже давно для борьбы с ними крупные морские державы постоянно держат здесь военно-морские силы. Есть английские, американские, китайские боевые корабли. Торговые суда в Аденском заливе охраняют и российские военные моряки. Первыми здесь побывали балтийцы. На смену им и отправился в ноябре 2008 года с Дальнего Востока большой противолодочный корабль «Адмирал Виноградов», на борту которого в качестве штурмана авиагруппы находился Сергей Олаг.
В течение всего похода наши моряки ощущали пристальное внимание чужих глаз. Только с иностранными подводными лодками было четыре контакта. Приходилось поднимать в воздух вертолёт и, в свою очередь, внимательно следить за неожиданными попутчиками. «А в реальных боевых условиях во время противостояния подводной лодки и противолодочного корабля у кого больше шансов выжить?» – поинтересовался я. Сергей ответил, почти не задумываясь: «В таких случаях формируется отряд кораблей. Если предполагается, что в заданном районе действует вражеская подлодка, то вероятность её обнаружения равна примерно восьмидесяти процентам. А если она обнаружена, то при имеющихся у нас средствах поражения у неё почти нет шансов уцелеть».
Оказавшись в Аденском заливе, Сергей стал свидетелем настоящих войн: пиратов против торговых судов и боевых кораблей разных государств против пиратов. Причём, тактика у каждого была своя. Англичане и американцы занимались свободной охотой за морскими разбойниками. Китайцы сколачивали огромные караваны, но часто теряли суда. Пиратам удавалось «обкусывать» громоздкие караваны с головы и с хвоста, грабя корабли, пока военные не опомнятся. Наши поступали разумнее. Они собирали караваны не более двадцати кораблей. У российских военных моряков считается величайшим позором потерять хоть одного подопечного. И пока никто себя этим не запятнал. Караваны, сопровождаемые нашими боевыми кораблями, всегда приходят к месту назначения в целости и сохранности.
Сомалийские пираты технически оснащены очень серьёзно: мощные двигатели на лодках, современные приборы навигации. Они прекрасно осведомлены обо всех судах, проходящих через Аденский залив, перехватывают переговоры в радиоэфире. Но те, кто непосредственно захватывает торговые суда, являются обычными рыбаками. Организаторы захвата пускают на самое опасное дело – абордаж – бедняков, жизни которых покупают за гроши. «Представьте, – объясняет Сергей, – идут на корабль джонки, наполненные детьми, женщинами. Это, чтобы по ним не стреляли. Подойдя к борту, худющие и рослые сомалийцы карабкаются на палубу, и даже протянутая колючая проволока их не останавливает. Вслед за ними подходят на моторных лодках настоящие пираты. Они уводят захваченный корабль подальше или грабят его прямо на месте». Если же такая лодка попадается властям, то предварительно всё оружие и награбленное оказывается за бортом и ничто уже не указывает на флибустьерский промысел. Лишь по найденным иногда «кошкам» (металлическим крючьям с верёвками, предназначенным для абордажа) можно догадаться о преступных намерениях. Любопытно, что пираты страшно боятся вертолётов. «Для них это – шайтан», – смеётся Сергей Олаг. И чаще всего бывает достаточно известия, что с палубы военного корабля поднялся вертолёт, чтобы разбойники в панике покинули захваченное судно.
Был случай, когда вертолёт авиагруппы Сергея попал в серьёзную переделку. Два судна, недавно прошедшие мимо каравана, сопровождаемого нашими моряками, неожиданно подали международный сигнал бедствия. Тут же в небо поднялись вертолёты. Ещё издали было видно, как от захваченных кораблей рванулись в направлении нейтральных вод быстроходные моторные лодки. Морские пехотинцы, которых по несколько человек брали на каждый вертолёт, открыли огонь на поражение. Пулемётная очередь перебила поперёк одну из лодок. Один пират был убит, несколько ранены. Лодку захватили, но в ней уже не было оружия. Власти Адена (порт в Йемене) обвинили россиян в расстреле мирных рыбаков. Международный конфликт удалось замять, но на берегу нашим морякам в целях безопасности пришлось некоторое время не появляться…
«В принципе, – пожимает плечами Сергей, – оба морских похода прошли для нас спокойно и даже как-то обыденно. Водили караваны. В основном, без приключений. Смешных или неприятных случаев, касающихся морской жизни, конечно много было. Но, как говорят у нас, что произошло на корабле, на нём и осталось». «У вас сейчас совсем другая роль, чем на корабле. По морю не скучаете?» – спросил я. У майора в глазах появилась грусть. «У нас так и было, – ответил он, – Пока на корабле – море надоело, а вернулся в квартиру – чего-то не хватает».
