Боли не было. Сергей почувствовал лишь сильный удар по руке, а сквозь туман в голове услышал испуганные голоса товарищей: “Ужас… Это конец…” Добротная ленточная пила шведского производства, казалось, слегка задела правую руку чуть ниже локтя, но та повисла на небольшом клочке мяса с кожей…
После ампутации наступило вынужденное безделье – в небольшом городе с разрушенным производством работу найти было трудно. Даже на место сторожа выстраивалась длинная очередь, и жесткий отбор работодателей однорукий калека пройти не мог. Денежные накопления закончились через несколько месяцев, а в заключение всех несчастий лишилась заработка жена Сергея – прекратила свою деятельность фирма, в которой она работала. Воспитание двоих детей в семье толкало на отчаянные действия.
Кто знает, отчего, несмотря на все предупреждения, люди всегда подавали и будут подавать профессиональным нищим. Чаще всего подающие осознают, что человеку, сидящему перед ними с протянутой рукой, вряд ли нужна немедленная помощь, а он просто таким образом зарабатывает себе на водку. Если бы ему не подавали, он с тем же успехом мог бы добывать деньги каким-либо иным способом. Но, видимо, человеку, так же, как и право на труд или на отдых, просто жизненно необходимо иметь право на милосердие. Потому подчас и тянется рука в кошелек, доставая монетку или даже бумажку. С годами горожане уже привыкли видеть у входа в рынок грязного вида побирушку – толстую женщину неопределенных лет, глядящую на окружающий мир сквозь щелочки постоянно прищуренных глаз. Рука ее сжимает консервную банку, для удобства своей обладательницы отделанную куском ватника. В один из дней рядом с этой попрошайкой опустился на землю и Сергей, бросив перед собой кепку.
Жизнь рынка шла своим чередом. Толпы людей час за часом проходили мимо сидящих рядом мужчины и женщины. Сергей боялся поднять глаза – стыдно. Так и сидел, низко опустив голову. Знакомые, возможно, узнавали, но, не останавливаясь, проходили мимо. Старой попрошайке, хоть и туго, но подавали: время от времени о дно ее банки звякали монеты, иногда даже туда тихо опускались червонцы. Мужчина здоровенного телосложения, очевидно, жалости не вызывал – ну и что, что без руки. Сергею не подавали. Попрошайка время от времени хитро поглядывала в его сторону сквозь щелочки глаз, но молчала. После полудня отсчитала несколько десятков рублей подошедшему маленькому мужичонке с испитым лицом.
Сергей давно уже понял – что-то не так, но решил досидеть до конца дня. Уже после закрытия рынка, когда начало темнеть и народ покупающий сменился народом гуляющим, попрошайка вдруг наклонилась к Сергею, раскрыв в ехидной улыбке рот с гнилыми зубами, и в кепку беззвучно упали десять копеек. Вслед за ними туда же скатились две слезы.
Игорь НАДЕЖДИН.
