НАСЛЕДНИЧКИ

Трезвости ума девяностолетней Марьи Павловны можно позавидовать. Этого не скажешь о её судьбе. Точнее, о том, как живёт она на склоне лет. Муж Марьи Павловны умер много лет назад. Один из сыновей давно уехал жить в столицу и даже весточки не шлёт. Другой живёт в Краснодаре на съёмной квартире, тяжело болеет и «не вылезает» из больниц. Была бы Марья Павловна вовсе одинока. «Спасибо, – говорит, – соседка у меня золотая. Заботится, вниманием не оставляет».

Н о как раз это живущему в Тольятти внуку очень не нравится – общению бабушки с соседкой он всячески препятствует. Похоже, неспроста. Дело в том, что Марья Павловна оформила на внука дарственную, подарила ему дом. Казалось бы, надо её благодарить, досматривать и радоваться, что соседка его бабушку в одиночестве не оставляет. Тем более, что сам внучок приезжает крайне редко. Да и то не в гости – по делам. Например, чтобы через суд выписать из подаренного ему жилья сына Марьи Павловны (своего дядю), того, что живёт в Краснодаре. Суд, резонно, требования собственника удовлетворил – «конкурента» выписали. После этого внук опять уехал и больше бабке даже не звонит. За недвижимость теперь спокоен. Кстати, и в Тольятти у него квартира есть.

Днём и ночью сердце материнское болит за неприкаянного (а теперь и без прописки) сына. Сколько слёз пролито из-за Серёги… Сколько нервов потрачено… Марья Павловна отсылает больному сыну почти всю свою пенсию – на съёмную квартиру, на лечение. Себе оставляет две тысячи рублей. Но как на них прожить? «Да много ли старухе надо, – объясняет. – Да и добрые люди меня подкармливают».

За это соседке Наде не только низкий поклон, медаль бы надо дать. Учитывая то, что «наезжающий» внучок и бывшая невестка, которые живут отдельно, но в том же посёлке, скандалы Надежде устраивает из-за того, что та девяностолетнюю Марью Павловну проведывает. Внук, тот вовсе за грудки соседку хватал, за порог выталкивал. Бабушку свою бранит за то, что «в дом чужих людей пускает». И за это грозится отдать её в дом престарелых. А уж обзывает так, что, вспоминая слова любимого внучка, старуха горько плачет. «Да разве ж я… За что он так меня?» Но внуку всё не так. Не только дом – всё бабкино имущество уже своим считает. Обогреватель запретил включать, которым бабка греется, когда не греет печка. Синяки, ругательства – так он бабушку «благодарит». И давно уж люди ей советуют написать о такой своей жизни в популярную телепередачу.

«С ам не ам и другому не дам» – называют соседи ситуацию, когда бросивший девяностолетнюю старуху наследник ещё и «ограждает» её от всякой посторонней помощи, соседям с ней общаться запрещает. Как бы чего не вышло – в этом вижу я причину его тревоги. А ну как в благодарность за доброе отношение Марья Павловна надумает судьбу недвижимости переиграть. Известны случаи, когда и дарственные отменяли через суд.

В похожей ситуации оказалась глубокая пенсионерка (в прошлом внештатный автор нашей газеты), «отписавшая» квартиру взрослой дочери своей подруги. Эта очень занятая женщина посещениями благодетельницу, мягко говоря, «не беспокоит». Даже после того, как пенсионерка «сожгла» на газовой плите чайник и, заметив дым, соседи перепугались за её жизнь, «попечительница» отказалась оставлять ключи старшей по подъезду. Хуже того, перекрыла подопечной даже телефонное общение. Тогда, отчаявшись до пенсионерки дозвониться, в тревоге за неё и обратились в редакцию друзья затворницы.

Как часто, оформив на детей дарственную, завещание или просто подписав с кем-то договор о пожизненном содержании (казалось бы, риск минимальный), старики оказываются в полном одиночестве. Наследники недвижимости их больше «не тревожат». А чтобы уж совсем за наследство не беспокоиться, делают всё, чтобы изолировать пожилого человека от его друзей, соседей. Оградить от «чужого влияния» – мало ли что люди присоветуют.

Сами наследнички недвижимости не кажут носа и «обрубают» все социальные связи пожилого человека. И тогда обезумевшие от одиночества старики хватаются за любую ниточку, которая их ещё связывает с миром. И в пользу тех, кто уделяет им чуть-чуть внимания, переписывают завещания, расторгают прежние и заключают новые договоры пожизненного содержания. Даже договор дарения, бывает, отменяют через суд. Таких историй все наслышаны. А бывает, глубокие старики даже «женятся». Газета рассказывала, как наследники оспорили неравный брак девяностолетнего ветерана войны с пронырливой девицей.

Б ыла свидетелем того, как после угрозы дочери объявить престарелую мать недееспособной и «сдать в психушку» когда-то известная в городе, образованная женщина буквально впала в панику. Металась от знакомой к знакомой и то с одной, то с другой подписывала и расторгала всяческие договоры на наследование своей квартиры. И пожалев несчастную, одна приятельница предложила её дочери помочь в поисках опекуна для мамы. Но та об этом даже слышать не захотела: «Я возиться с ней не буду. Я её в психушку сдам! Там ей место!» Так наследница и сделала.

Во многие из горьких историй наших стариков мне приходилось погружаться в своих статьях. Одна из них так и называлась – «Не собачья история». Началось с того, что добрые люди обратились с просьбой пристроить через страницу «Ковчег» осиротевшую собаку. Её престарелая хозяйка уже не первый месяц не появлялась дома, и пёс напрасно бился в запертую калитку. Куда пропала бабушка, что с ней? Соседи забили тревогу, обзвонили морги и больницы – безрезультатно. Ниткой, потянув за которую, удалось размотать клубок безрадостных событий, стало объявление о продаже дома, где жила эта одинокая бабушка. Связавшись с риэлторской конторой вначале в роли «покупателя», я исподволь узнала, что старая женщина давно уже и не хозяйка домовладения.

Не прислушиваясь к опасениям своих подруг, она подарила свой дом дочери, которая живёт в другом городе. А та, как оказалось, уже и покупателя на мамин дом нашла. И даже договор о том составила. Но подписать его мешает то, что «зажилась на этом свете» мать. И чтоб ускорить «естественный ход вещей», дочь и внуки неожиданно появились в Ейске и на глазах соседей чуть не силой увезли старуху «сделать ЭКГ». Больше бабушку никто не видел. Как узнаю позже, чтобы «освободить от старухи» выставленный на продажу дом, наследники «пристроили» её… Наверно, догадались? В психбольницу! И чтобы навсегда от матери отделаться, дочь стала добиваться, чтобы ту признали недееспособной. Соседей, которых я обошла, такая новость поразила, – сказали, бабушка вполне нормальная! Да и физически здоровая. А впрочем, до суда, который и решает вопрос дееспособности, дело не дошло – облегчив задачу дочке, старуха умерла в больнице. И в тот же день, как рассказал риэлтор, была поставлена долгожданная подпись под договором купли-продажи.

И сторий, когда нетерпеливые наследники подобным образом избавляются от стариков, увы, достаточно. Ставших ненужными родителей всеми способами «убирают» из их же жилья! Безжалостно. Как хлам, как мусор на лопате. И самый проторённый путь – сдать стариков в «психушку» на том основании, что у них, мол, деменция (старческое слабоумие). А ведь такой диагноз рано или поздно может коснуться многих, в том числе самих наследников. Причём даже когда такое случается, это совсем не обязательно делает стариков «опасными для общества», на чём, как правило, настаивают дети. Расхожий аргумент – старики забывают вовремя платить за коммуналку или путаются в непростых для них расчётах. Или счётчик вовремя не поменяли. Там глядишь, им за долги и газ, и «свет» обрежут. О том, чтобы хотя бы пригласить к родителям приходящего соцработника, у наследников и мысли нет.

Когда писала про службу спасения, выезжала со спасателями по адресу, где живёт пожилая учительница. У пенсионерки ключ в дверном замке застрял. Эта бытовая мелочь для одиноко проживающего пожилого человека вырастает в проблему огромного масштаба. Ведь когда вызволят затворницу, придётся ей ещё замок менять, а то и двери ремонтировать. Не от хорошей жизни одна восьмидесятилетняя пенсионерка, живущая в военном городке, «посеяв» ключ, рвалась сама на второй этаж подняться с козырька над подъездом, «чтобы не портить дверь».

А в нашем случае, когда подъехали спасатели, им сразу бросилась в глаза «обрезанная» газовая труба на входе в дом. Пенсионерка давно отапливается электричеством. Не думаю, что грамотная и ответственная, всю жизнь проработавшая в школе, она умышленно стала злостным неплательщиком. Конечно же, на это были объективные причины. Спросить о них я постеснялась. Хотя могу предположить, что «бег с барьерами» – мотанье по инстанциям и коммунальным кассам не только пожилого измотают.

В место того, чтобы очень занятым детям пригласить к одиноко проживающим родителям соцработника или приплачивать соседям, чтобы помогали старикам в путаных расчётах разобраться, наследники приезжают из другого города, чтобы… Сплавить стариков, объявив недееспособными. Это ведь намного проще! А главное, надёжнее для сохранения наследства. Всё чаще «любящие» дети, находя любые оправдания, оставляют стариков наедине с нелёгкой жизнью. И сами себе в том не признаваясь, дожидаются «естественной развязки». Честно говоря, наследства.

Знаю историю, когда «заботливые» дети забирали девяностолетнюю маму жить к себе по очереди, передавали друг другу как эстафетную палочку. Но однажды привезли её туда, «откуда взяли» – в станицу. Объяснили, что на лето, чтоб самим чуток передохнуть. «Отдыхают» третий год…

И таких, как будто бы не одиноких, но по сути брошенных родными стариков, рядом с нами много. И уже за каждыми закрытыми ставнями, покосившимся забором видится мне это беспросветное одиночество. Брошенные старики – это теперь норма? Вроде дети, внуки есть… И вроде бы их нет. Уезжают молодые из Ейска в большие города. Там у них своя жизнь. «Дети сами, чтобы выжить, крутятся», – старики не судят их. Ну, а предложить престарелым родителям переехать к ним… Что-то я такого не припомню. «С ними жить невыносимо!» – часто слышу от детей. Трудно спорить с тем, что жить вместе со стариками бывает сложно. Но легко ли приходилось им – нашим мамам и папам, наследство от которых принимаем мы как должное?