Олёна ЖОЛОБОВА.

«Мама, а почему дорога такая жёлтая?» – спрашивает меня дочь, разглядывая в окно машины обочину улицы Хмельницкого. По этой жёлтой от просыпанной из большегрузов пшеницы дороге я езжу каждый день от развязки на въезде в город до улицы Мира. Большегрузы едут дальше, щедро посыпая обочины рекордным урожаем зерновых.

Я не могу объяснить ребёнку, почему столько зерна, убранного с полей,
остаётся на дороге. Несколько лет назад к этим обочинам выходили ейчане
с вёдрами, вениками и совками, собирали зерно на корм птице. Сейчас
лишь изредка встречаю мужчину с лопатой (!) и мешком на развязке.
Больше, видимо, птицу никто в районе не держит. Зато придорожный
«урожай» подрос. Отмерив всего один метр обочины, с помощью веника и
совка мы собрали два с половиной килограмма зерна. Это на одном из самых
«богатых» участков – на кольце. Зерно, где с мелкими камнями, где с
пылью, но вполне пригодное для хозяйственных нужд. По городским обочинам
улиц Нижнесадовой и Портовой аллеи чистого зерна с асфальта у бордюров
можно собрать от полукилограмма до килограмма с каждой стороны. Возьмём
за среднюю величину полтора килограмма с метра и умножим её на семь
тысяч метров от въезда в город до порта. Получается десять с половиной
тонн пшеницы… По самым скромным подсчётам, около пятидесяти тысяч
рублей буквально «валяются» на дороге. И это только в черте города. Но
ведь большегрузы едут с токов и элеваторов десятки, сотни километров.
Проследить их путь по жёлтой дороге легко, как и подсчитать потери
зерна.

Помню, как в прошлом году на одном из полей района положенные градом
колосья пшеницы поднимали чуть ли не вручную, но собрали всё до
последнего зёрнышка. Хлеборобы цену хлеба знают. Перевозчики получают
«доход» от веса груза. Одним килограммом больше, одним – меньше, не
больно заметно. «Не замечают» их и службы, способные наказать за это.
Например, в Правилах дорожного движения за это полагается штраф. Только
для этого надо поймать нарушителя «с поличным»: просыпающейся с бортов
машины струйкой зерна. Кто этим будет заниматься? Впору вспомнить о
народных дружинниках. «Раньше за такое расстрелять могли, – говорили на
одном из недавних совещаний стивидоры. – А сейчас даже внимание на
потерянные тонны не обращают». Такую «щедрость» позволяют себе не только
перевозчики грузов.

Несколько дней бьёт вода из водонапорной башни. «Звоню по трём
телефонам, скотина непоенная, – сообщает по телефону читательница. –
Никому ничего не надо». «День в разгаре, – вторит другой читатель, – а
на улице горят все фонари. Это ж сколько денег «накапает» за
электричество?» Ни подсчётов, ни наказаний. Можно и не так глобально. На
выходе из подъезда многоэтажки днём горит лампочка. Десять человек
прошли, и никто не подумал щёлкнуть выключателем. Только в одном
городском подъезде я увидела рачительных хозяев: после капитального
ремонта на всех лестничных площадках установили светильники, реагирующие
на движение. Нет никого в подъезде – свет не горит. Остальным милее
путь по «жёлтой» дорожке расточительности и безразличия. Не расстреляют
же в конце концов.