Игорь МАЛАХОВ.
Сегодня 859-му центру морской авиации исполняется тридцать лет.
В Ейске морские лётчики устраиваются всерьёз и надолго. Пока используют базу, оставшуюся от прежних частей. Но программа развития центра, рассчитанная до 2020 года, предусматривает не только строительство комплекса для обучения лётчиков палубной авиации. Здесь появятся новые казармы, штабное здание. Сейчас сооружается взлётно-посадочная полоса. Работы на ней ведутся без выходных. Рядом с местом строительства установлены несколько мини-заводиков для выработки бетона, чтобы процесс не прерывался ни на минуту.
Кажется, я первый из журналистов, кому удалось побывать на этой
грандиозной стройке. На толстой подушке из щебня лежит мощный слой
бетона. Вначале кажется, что взлётно-посадочная полоса составлена из
огромных плит, но сомнения развеивает мой спутник, майор Максим Чупаков —
старший инженер исследовательского отдела центра. «Бетонный монолит
специально разрезают на части, – поясняет он, – чтобы он не потрескался
из-за температурных перепадов». По отзывам специалистов, эта полоса –
очень высокого класса и способна будет принимать чуть ли не «Боинги».
Впрочем, здесь строят не международный аэропорт, а военный аэродром.
Рядом с взлётно-посадочной полосой, которую планируют завершить осенью
этого года, уже намечаются площадки для стоянки самолётов. Рядом
разместится и управление полётами.
Экипаж надежды
Вертолёт, к которому подходим, с точки зрения сугубо гражданского
человека выглядит очень необычно. Небольшой, с двумя лопастями наверху.
«Соосный», – уточняет командир экипажа майор Ростислав Чулков. Он с
любовью рассказывает о возможностях КА-27ПС – так правильно называется
его боевая машина. Вертолёт предназначен для поиска и спасения сбитых
или потерпевших аварию экипажей. Обычно базируется на кораблях. Для
того, чтобы занимал меньше места, все его лопасти складываются. «Он
лучше в управлении, чем обычные одноосные вертолёты, больше ошибок
прощает пилоту», – перечисляет «плюсы» Ростислав Чулков. А бортовой
техник старший лейтенант Вячеслав Желенков показывает лебёдку, которая
выдерживает триста килограммов. Именно на ней входящий в состав экипажа
фельдшер-спасатель спускается с вертолёта, зависшего над терпящими
бедствие людьми, и одного за другим поднимает на борт. В комплекте к
этой лебёдке полагается специальная корзина для неспособных двигаться
людей – раненых, контуженых или просто обессиленных.
Рабочая «лошадка»
Возле небольшого транспортного самолёта ходят двое лётчиков. «Вон ещё
один член экипажа», – кивает в сторону колеса один из них, увидев
направленный на него фотообъектив. И добродушно смеётся, видя, как я
растерянно озираюсь. «Да вот же он», – снова указывает на колесо, из-под
которого выглядывает огромная ящерица. Штурман этого АН-26 майор Юрий
Бондаренко оказался любителем природы. Часто фотографирует разную мелкую
живность, что попадается на глаза. «Вы не смотрите, что невзрачный, –
охотно рассказывает штурман, похлопывая крылатую машину по борту. – Это,
наверное, самый распространённый самолёт на земном шаре». АН-26 –
настоящая рабочая «лошадка», способная на всё. Раненых перевезти, грузы
доставить, обеспечить десантирование небольшой боевой группы. Даже
провести прицельное бомбометание – это всё он. Надёжный. Говорят, что не
было случая, когда такой самолёт потерпел аварию из-за отказа техники.
Даже если вдруг остановится один из моторов, на втором можно лететь
«далеко и долго». Сам Юрий Бондаренко во время чеченской кампании
доставлял на АН-26 в Моздок грузы, людей, вывозил оттуда раненых.
Рассказал, как в опасной ситуации, при отказе приборов и в сложных
метеоусловиях, его командир смог посадить самолёт, спас экипаж и машину.
Напоследок меня угостили историей о том, как товарищ Юрия Бондаренко
спасал от голодной смерти африканское племя. Самолёту с грузом пришлось
садиться на вырубленную в джунглях просеку. Свернули колесо, но
продовольствие голодающим доставили.
Идут на таран
В ангаре стоит маленький самолёт Л-39. Вокруг копошатся люди. Это
работники техническо-эксплуатационной части. «Капитальным ремонтом мы не
занимаемся, – поясняет заместитель начальника ТЭЧ капитан Валерий
Ловкачёв. – По замечаниям лётчиков определяем причины отказа техники,
выполняем регламентные работы и техническое обслуживание».
«Кроме человеческого фактора, что ещё может привести к аварии?» – спрашиваю я.
«Птицы, – не задумываясь отвечает Валерий Ловкачёв. – Три-четыре года
назад в двигатель ТУ-134, на нём летело командование Черноморского
флота, на взлёте попала птица. Спасли всех только грамотные действия
экипажа. Борт удалось посадить, без паники эвакуировали пассажиров.
Никто не пострадал, хотя машина сгорела полностью – один остов остался».
«А с вашими сослуживцами подобные случаи были?»
«А как же. Однажды ночью в вертолёт врезалась чайка. Разбила лобовое
стекло. Первый штурман в этот момент нагнулся к приборам, и мёртвая
птица упала на колени второго штурмана. Тот в темноте решил, что это
голова товарища. Испугался, конечно».
Погоны майора
В тот день, когда я побывал в центре морской авиации, помощнику
начальника центра по работе с личным составом Дмитрию Дзюме перед строем
вручили погоны майора. На командно-диспетчерском пункте (место, откуда
управляют полётами) наблюдали за приборами дежурный лётчик капитан
Валентин Храмцов и заместитель командира батальона связи майор Александр
Фомин. За день до этого на аэродроме были полёты. Лётчики – люди
суеверные и не любят фотографироваться перед взлётом. Меня очень вежливо
попросили прийти на следующий день и пообещали показать всё, что можно.
И слово сдержали. Теперь самолёты застыли на площадках, вокруг них
работают люди. Проводится послеполётное обслуживание. Обычная работа.
