Мне всё кажется – вон он там стоит, на углу, на пересечении улиц Ленина и Свердлова, около стендов со своими картинами, выставленными на продажу. Стоит, с кем-то разговаривает, смеётся и шутит. Но, увы… Уже прошло три года, как оборвалась жизнь ейского художника Александра Федина.

Мы познакомились, когда ему было всего 26-27 лет, в ейском филиале проектного института «Гипротеатр» при заводе «Аттракцион», где вместе работали. Думается, серьёзная профессиональная деятельность началась у Саши именно тогда – в 70-е годы теперь уже прошлого столетия. До этого он самостоятельно освоил ремесло художника-оформителя, которое было очень востребовано в 70-е годы.

Саша работал, на досуге занимался пчеловодством, воспитывал дочек, ездил в Краснодар на сессии, – так и текла жизнь. К сессиям нужно было привозить свои работы – рисунки, наброски, и половину из них он успевал выполнить в «Гипротеатре» – в перерывах или после работы. Но не только это заставляло его рисовать. Он просто не мог не рисовать! Внимательный острый взгляд замечал интересные жесты, поворот головы. И тут же, по возможности, он уговаривал и буквально тащил человека: «Попозируешь? Я недолго!» Заставив сесть в нужную позу, хватался за карандаш. Взглядывал цепко: на натуру – на бумагу, нервно стирал ластиком лишнее, кисть руки упруго и быстро выписывала очертания. В это время он был собран, напряжён, ловя и угадывая характерные черты. Конечно, «натура» уставала, просила уйти, а он умолял: «Ну ещё немножко, ну ещё, подожди». Наброски получались качественные – талант виден сразу! Мог и вылепить – быстрее получалось из рабочего пластилина однородного серого цвета, который всегда лежал на полках с красками. А подставкой для скульптуры мог служить вырезанный тут же на ходу кубик из пенопласта с воткнутым для крепости куском проволоки.

Как и любой художник, он был неравнодушен к женской красоте. Он часто делал карандашные наброски девушек, работающих здесь же, даже отложив основную работу, или брался за кисточку – рождались живописные акварельные этюды. Впоследствии женские фигуры видел ейский зритель на выставках картин Федина. Несомненно, он был лириком. Мечтательно щурились серые глаза от хорошей песни, любил стихи, знал наизусть. Бывала в его руках гитара… Как-то в один из праздников на работе спел, чётко отбивая ритм, шуточную песню о художнике: «Я специальность выбирал не по наследству и стать художником не думал, не гадал. А сколько ужасов о них я слышал в детстве! И на себе все муки творчества узнал!»

Он подмечал красоту везде – то птичка красиво сидит на ветке, то облака возникли в окне необыкновенные, то девушка прошла с красивой фигурой, а вот его мама в платочке, в морщинках… Но более всего его тревожила природа. Как он умел мягко и душевно рассказать на полотне о своём восхищении морем и цветами, улицами и парками Ейска… И, видимо, оттого, что был очень эмоционален, и столько чувств разом вспыхивало в нём, он был иногда несдержан, резок до крика. Это было его недостатком. После курил, переживал.

Мог писать и ночью, если переполняли чувства. Работы копились, лучшие пора было показывать – начались его городские выставки. Вот тогда-то и узнали Федина горожане, начали покупать его картины. Понравилась манера его письма маслом на холсте, акварелью или пастелью на бумаге. Его живопись всегда была мягкой, тёплой, воздушной. Ложилась на крепко построенный рисунок. Особых приёмов и модных техник Александр не искал – он был реалистом. Его палитра – многоцветье, но без мрачных тонов.

Вершиной его творчества стала роспись интерьера здания бывшего кинотеатра «Октябрь», преобразованного в конце 90-х годов в Свято-Никольский храм. Он работал в паре с талантливым ейским художником Александром Кручаном. Кажется, работы было море, не объять. Летом 98-го года стояла сильная жара, но художники продолжали работать, расписывая часто на высоте, на больших площадях (я наблюдала этапы росписи, и у меня осталась фотография, подаренная Сашей). Итог мы наблюдаем уже почти два десятка лет – это талантливо расписанный храм, с соблюдением всех церковных канонов.

Череду творческих лет оборвала болезнь. На длинной аллее улицы Маркса много старинных домов, и на одном из них в 2016 году, в годовщину смерти художника, стараниями близких и друзей, была установлена памятная доска в виде овальной палитры.

Татьяна Дмитриева