Игорь МАЛАХОВ.

Машина остановилась возле неказистого строения. Станица Камышеватская не считается богатой, но даже здесь этот дом выглядит жалко. Саманные стены обшиты шифером, сквозь дыры видна осыпающаяся глина. Дом угловой. На одной стене его висит табличка с названием улицы: «Советская», на другой значится: «…оммунис…ическая». Третья стена подпёрта доской. Если убрать её, то дом, похоже, развалится. Чистый и аккуратный двор портят две неопрятные кучи пластиковых и стеклянных бутылок. Первое подозрение: «Ого, сколько они пьют!» – развеивает вышедший из дома Евгений: «Я собирал их повсюду, чтобы сдать как вторсырьё». Этот человек пришёл на днях в редакцию и с паникой в глазах сказал: «У меня забирают детей»…

Признаюсь, то, что я разузнал окольными путями, настроило меня
категорически против этой семьи. Муж с женой пили у себя дома. Евгений
за что-то побил свою супругу. Ударил раз по лицу. Примерно в этот момент
появилась милиция. Семья считалась неблагонадёжной, потому и заглянули к
ней во время рейда. Обоих забрали «на сутки». Правда, женщину утром
отпустили. Но дети – четыре девочки – уже оказались в приюте «Казачок».
Их разрешают навещать, но домой не отпускают, хотя оба родителя ждут не
дождутся этого. Как сообщила заместитель начальника управления
социальной защиты населения Антонина Трошина, чтобы получить детей
обратно, родителям необходимо написать заявление на имя директора
«Казачка». Потом к ним домой должна прибыть специально созданная
комиссия, которая и решит: созданы ли условия для возвращения детей…

В доме меня встречает Елена – жена Евгения. В первой комнате сильно
провис потолок. Его Евгений подпёр брёвнышком. Вся семья живёт в двух
других комнатах-клетушках. В них довольно чисто. Есть даже новая мебель.
Работает современный телевизор. Рядом – DVD-проигрыватель и стопка
дисков с мультфильмами. В комнате, где живут четыре девочки, стоят два
раскладывающихся дивана. У Елены есть ещё две дочери от первого брака.
Но они живут у бабушки, несмотря на хорошие отношения с отчимом. Здесь
просто негде. Чисто в доме не потому, что хозяева готовились к моему
приезду. О том, что Елена – «чистюля», рассказывала мне и местный
сотрудник центра социальной помощи семье и детям «Берегиня» Анна
Волкова. Она же говорила, что эта семья и выпивает не часто. Правда, оба
не работают. Евгений ходит по «шабашкам» – кому огород вскопает, кому
сарай поправит. Говорит, что в месяц таким образом зарабатывает по
четыре-пять тысяч рублей. Подрабатывает подобным образом и Елена.
«Шабашками» Евгений не ограничивается. Этим летом работал трактористом в
Славянском районе. Потрудившись два месяца, привёз сорок тысяч рублей.
Нанимался как-то комбайнёром к местному фермеру. «А почему на постоянную
работу не устраиваетесь?» – интересуюсь я. Евгений мнётся: «В станице
работы нет…» «А в Ейске?» Машет рукой: «Везде нужны молодые, до
тридцати пяти лет. А мне сорок девять. Одни хотели меня взять. Но как
узнали, что живу в Камышеватской, сразу отказали. Говорят, что на работе
часто до семи вечера задерживаться надо. А у меня последний автобус в
17.40 уходит. А до него ещё дойти надо». Несмотря на трудности, Евгений
пытается развивать своё хозяйство. В прошлом году даже провёл во двор
водопровод. «Скажите откровенно – вы часто выпиваете?» «Два-три раза в
месяц», – отвечает Евгений. «И как сильно?» «Утром поднимаюсь и иду
работать»…

Пока мы беседовали, к водителю редакции Сергею, ожидавшему на улице,
подошёл пожилой станичник – хозяин соседского крепкого дома.
Поинтересовался: «Кто такие, зачем приехали?» «Да вот… детей, говорят,
отбирают», – неопределённо ответил Сергей. «Детей? И правильно, что
отбирают. Нечего им глядеть на пьяные рожи», – жёстко отрезал сосед.

На обратном пути меня тревожило странное чувство… жалости. Двадцать
пять лет назад этой женщине с шестью детьми вручили бы медаль
материнской славы. Евгений работал бы в колхозе. Возможно, был бы
передовиком производства. Фотография не сходила бы с Доски почёта.
Колхоз дал бы неплохое жильё (станица Камышеватская тогда славилась).
Выпивал бы в меру, как все. Сегодня же оба выглядят как-то пришибленно,
неприкаянно, робко. «Вялые они», – подсказала коллега, которой я
рассказал всю эту историю. Наверное, лучшего эпитета и не придумаешь:
дай в руки работу – и не разгибались бы. А «крутиться» не умеют, не
нашли себя в новых условиях, где ценятся энергия и находчивость. Но к
жалости всё-таки примешивается перчинка: зачем брать в руку стакан,
когда за стеной – четыре маленькие девочки? Семья, в которой я побывал,
считается социально опасной. Мне эти люди кажутся выходцами из какой-то
другой эпохи. Человек, за которого всё решают, которому обязательно
дадут работу – порождение советского государства. На кого ему опереться
сейчас?