Олена ЖОЛОБОВА.
Лет двадцать назад, когда горожанам раздавали участки земли, на подъезде к Ейску можно было наблюдать интересную картинку. На небольших огородиках «люди асфальта» с невероятным оптимизмом и рвением выращивали овощи к своему столу. Но сезон-два – и большая часть участков заросла травой, а потом и вовсе любительское земледелие сошло на нет. Не получив достойный результат с пары соток земли, «огородники» вернулись к привычному ритму жизни. Другое дело, когда участок земли не пара соток, а десятки, сотни и
тысячи гектаров.
С утра до ночи человек находится в поле, полностью
отстраняясь от внешней жизни. И неудачный сезон может стать для него
крахом. Можно ли судить о масштабах нынешней засухи по скупым
телевизионным новостям: пострадало столько-то гектаров посевов,
недосчитались столько-то тонн урожая, пострадавшим будет оказана
такая-то поддержка.
Жаль, не озвучивают другие факты: столько-то
предприятий разорились или обанкротились, столько-то фермеров лишились
земли, не рассчитавшись по банковским кредитам. И за каждой историей
тянется шлейф многодневных трудов, рисков, бессонных ночей с подсчетом
дебета – кредита. Потеря урожая – это не обвал стоимости акций на бирже,
где зарабатывают просто на воздухе. Засуха свела на нет надежды
выскочить из долгового ярма, закупить корма для скотины на зиму,
заплатить за обучение детей. Загнанным в угол крестьянам после таких
поражений от стихии хоть в петлю лезь. И такое, увы, происходит.
Кредиторы не ждут обещаний государства, а прямо на кладбище вручают
вдовам платежные поручительства: «Но ведь техника, земля остались?» Вот
оно, ключевое слово, – земля. Перспективы ее использования под коттеджи,
игорные зоны, сауны и торговые комплексы гораздо интереснее
толстосумам, чем риски земледельцев. На загибающуюся птицефабрику или
молочнотоварную ферму никто кредит не даст, а если даст, то такой, чтобы
скорее подтолкнуть к пропасти банкротства. Ведь это освобождающийся
участок земли с развитой инфраструктурой и подведенными коммуникациями.
Я искренне верю словам о том, что голод россиянам в связи с неурожаем не
грозит. Засуха ведь была у нас, а не в Бразилии, Австралии или США, чье
зерно и мясо мы потребляем не первый десяток лет. Наша пшеница в
большинстве случаев лишь сдерживала цену на мировом рынке и шла на корм
скоту. Поголовье последнего неумолимо снижается: не тягаться нашему
крестьянину с дешевыми поставками Европы и Запада. А тут еще вступление в
ВТО маячит, когда отменят последние ограничения на ввоз импортной
продукции.
Сможет ли страна выкарабкаться после нынешней засухи? Сейчас на фоне
запасов прошлогоднего урожая картина еще не кажется столь
катастрофичной. Но субсидии крестьянам в лучшем случае поступят в конце
бюджетного года. И риск остаться без урожая, который могут не успеть
посеять этой осенью, гораздо реальнее нынешней дутой паники.
