Влад ТРИФОНОВ.

Есть у меня соседка, бабушка семидесяти пяти лет, культурная, обходительная и улыбчивая. Ветеран труда, у нее более сорока лет стажа. Не буду пересказывать всю историю ее жизни – она женщину явно не баловала.

Недавно я увидел соседку возле дома на скамейке. Поздоровалась,
попыталась улыбнуться, а в глазах слезы. И обида. И руки дрожат. Стал
расспрашивать, что случилось. Оказалось, следующее.

Пришла ей из соцзащиты повестка, предписывающая явиться в учреждение для
назначения компенсации за коммунальные услуги. Обязательно надо прийти с
домовой книгой. Кинулась искать, а она как сквозь землю провалилась.
Что делать? Звонит в соцзащиту, можно ли без домовой? Нет. Что делать?
Делайте новую, а то компенсаций не будет. Может, для кого эти
семьсот-восемьсот рублей и не деньги, а для нее – сумма приличная. Пошла
в БТИ. Ноги болят, ходить тяжело, а куда деваться.

Пришла. Узкий, темный коридорчик, три окошка, в каждое – четыре-пять
человек. Очередь заняла, стоит, на палочку опирается. Есть несколько
стульев, но все заняты. Место уступить добровольно никто не пожелал,
самой просить стыдно. Дождалась. Спрашивает, как оформить новую домовую
книгу. Говорят, что сначала надо было принести техпаспорт и купить эту
самую книгу в типографии. Зря, выходит, очередь отстояла. Пошла искать
типографию, нашла, купила книгу, но возвращаться в БТИ не рискнула –
устала.

На второй день – снова в поход. Подошла к окну, подала домовую и
техпаспорт. Оказывается, техпаспорт старый и надо делать новый. Но после
заявления.

Кое-как написала. Стоя, согнувшись в три погибели над столом. Подала в окошко. Теперь надо ждать, когда придет техник.

– И не забудьте оплатить в кассу, с учетом льгот, всего две тысячи сто рублей.

Через две недели пришли девушки, что-то посмотрели. «Ждите», – сказали перед уходом.

Еще через неделю позвали – приходите. Вновь отстояла очередь, подает домовую книгу.

 – А что же вы не сказали, что нужна домовая?

– Но ведь говорила. С самого начала говорила.

– Пишите заявление.

Написала. С теми же «удобствами», в той же позе. Подала. Теперь не было печати, которую ставят в паспортном столе.

На следующий день отправилась туда. Отстояла очередь, подала домовую.
Девушка шлепнула печать, попросила заплатить шестьдесят рублей. Поход в
БТИ решила на завтра не откладывать. Подумала, что это уже последнее
усилие и эпопея, наконец-то, закончится. Оказалось – ошибается. Книгу
взяли, но сказали оплатить еще двести рублей и прийти через пять дней. В
назначенный день подала в окошко книгу домовую. Уже хотела сказать
спасибо, но не успела. Бабушку вновь послали в паспортный.

Решила не сдаваться – поехала. Милая девушка за минуту книгу прошила и
сказала зайти в восемнадцатый или девятнадцатый кабинет. В первом даже
слово не дали сказать – выгнали: «Мы сегодня не работаем, приходите
завтра».

Рискуя нарваться на очередную грубость, пошла во второй. Вроде и не
нагрубили, но и разговаривать не стали. Записали в какую-то очередь. И
вновь: приходите через 5 дней.

Кое-как добралась до дома. В назначенный срок – снова в бой. Чувство
такое, словно приходится на паперти милостыню просить. Подает
злосчастную книгу, девушка открывает: «А почему не заполнили?»

Ну не знала старушка, что, заплатив немалые деньги, еще и книгу должна заполнять сама. Не каждый день такие документы получает.

Опять руки затряслись, но кое-как заполнила. Девушка поставила штамп, подала книгу назад.

– Следующий.

– И это все?

– Все.

– Так что же вы меня столько гоняли?

Но девушка сделала вид, что не слышит. Видимо, подобное происходит не впервые…

Не знаю приказов-указов, по которым работают госучреждения. Но если
подобные правила основаны на законных нормативных актах, то они явно
требуют изменений. И изменений кардинальных. По элементарным
человеческим законам так унижать людей просто нельзя. А в отношении
пожилых или инвалидов и вовсе недопустимо. Стоит ли говорить о
равнодушии и хамстве. Ведь можно было доходчиво объяснить, что да как
писать, куда идти. Госслужащий потому и «гос-», что является наемным
работником государства. Мы все – народ и в том числе бабушка – тоже
государство. Так почему мы, по большому счету, работодатели чиновников,
чувствуем себя перед ними бесправными просителями, а они относятся к
нам, как к надоедливым мухам? Единичная жалоба не может изменить
ситуацию. Но если их будет пять или десять, сотни… Пишите, звоните,
заходите. И давайте свою оценку работе «слуг народа».