Когда 32-летний Николай Иванович
Чистяков попал в
Афганистан, он прекрасно понимал, что
получил командировку, хотя и за границу,
но совсем не на южный курорт. К этому
времени капитан автомобильных войск
успел увидеть, как приходит в части
«груз 200» – гробы с телами погибших
воинов-интернационалистов. К назначению
он отнесся спокойно – просто настало
время сменить товарища по батальону.
Командировка, которая планировалась
на год, растянулась на полтора. На память
о ней осталась самый главный сувенир
всех «афганцев» – полевая панама цвета
хаки.



Впечатления
В сентябре на юге России еще тепло, но
уже хорошо заметны первые признаки
приближающейся осени. На самолете
капитан Чистяков вылетел в Среднюю
Азию. Ташкент был последним советским
городом на пути за границу.
– Температура под сорок, все цветет,
– вспоминает Николай Иванович, – на
военном аэродроме сели в «горбатый»
Ил-76 и взяли курс на Кабул.
Летели над горами, которые, не в пример
привычным кавказским, показались серыми
и дикими. Впрочем, прильнувших к
иллюминатору пассажиров интересовали
не горные красоты, а возможность
обстрела. После снижения борт делал
несколько обязательных кругов над
аэродромом. Наши самолеты сбивали
именно при взлете или посадке. Если в
это время на ближайшей горе оказывался
душман со «стингером» – воздушное судно
было обречено. На этот раз приземление
обошлось без происшествий. На военном
аэродроме Кабула прилетевших из Союза
уже ждали и встречали с большой радостью.
Во-первых, прямо на поле те, кто должен
был улететь домой, искали сменщиков и
увозили в части, а по пути быстренько
вводили в курс дела. Николай Чистяков
должен был сменить Кузнецова.
– Мой сослуживец сегодня, как и я,
живет в Ейске, – говорит капитан в
отставке. – Во-вторых, мы прилетели с
мясом.
К продуктам с Родины солдаты и офицеры
ограниченного контингента относились
трепетно. Местные продукты шурави не
очень жаловали, да и было их крайне
мало. Кормили хорошо, но исключительно
крупами, макаронами и консервами. Очень
быстро приедались и тушенка, и
деликатесная семга.
Первый день
В столовой 221-й части устроили
небольшой банкет «за встречу». За столом
познакомился с молодым лейтенантом из
Воронежа – Сергеем Бурцевым и другими
коллегами по отдельному батальону
материального обеспечения. Обустройство,
передача дел и акклиматизация у
начальника ремонтных мастерских
Чистякова заняли больше недели. Жизнь
командировочных, если они находились
в столице, была сосредоточена на военном
аэродроме. Части располагались вокруг
главных воздушных ворот, через дорогу
от них – госпиталь. Гражданские жили
в отдельном Советском микрорайоне. На
работу и обратно их возили под охраной.
Во второй половине 1983 года советские
войска только-только начали обустраиваться.
Появились первые капитальные казармы,
признаки благоустройства. Но офицеры
еще жили в вагончиках, а солдаты – в
землянках. Оказалось, что «подземная»
жизнь в афганских условиях намного
практичнее и безопаснее.
– Посидели мы в первый вечер, поговорили,
вдруг начали постреливать. Я, естественно,
встрепенулся, старожилы успокоили:
«Соседи дуркуют». А когда загрохотали
танки и БТРы, на душе стало еще неспокойнее.
Оказалось, что техника выходит на ночную
охрану аэродрома.
Изучать кабульские достопримечательности,
даже без строго инструктажа командиров,
у здравомыслящих бойцов желания не
было. Страна чужая – на улицах бородатые
мужчины с автоматами, женщины сплошь
в парандже. Некоторые смельчаки уходили
на поиски экзотики. Таких, как правило,
уже не находили. Из вольностей, которые
позволяли себе, – застолье и банька
после возвращения с задания.
Первый рейс

Будни батальона материального
обеспечения отсчитывали особые «часы».
Одна рота уезжала за грузом, в это время
вторая еще находилась в дороге, а третья
готовилась к предстоящей командировке.
Разумеется, в обязанности капитана
Чистякова входили не только ремонт
грузовиков, но и проводка автоколонн.
Основной путь пролегал через перевал
Салаг. В столицу военные шоферы возила
авиабомбы с базы в Хайратоне. К ней с
территории Узбекистана тянулась
железнодорожная ветка. Боеприпасы
попадали на территорию Афганистана, а
затем на машинах направлялись на
аэродромы в разных частях страны. От
Кабула до базы было около трех дней
пути, а в целом поездка занимала 7-8 дней.
Бои на перевале шли практически
постоянно. До конца октября-начала
ноября на дорогах было двухстороннее
движение – колонны ездили навстречу
друг другу. Затем в тоннеле произошла
грандиозная автокатастрофа. Столкнувшиеся
машины закупорили проход, как пробка
бутылочное горлышко. В ловушке оказались
советские военные и мирные жители.
Эвакуация продолжалась неделю, но
спасти всех людей не удалось. После ЧП
колонна Чистякова прошла по маршруту
одной из первых – вокруг еще валялись
остовы сгоревших машин. Вентиляции в
тоннеле практически не было. Автомобили,
которых обычно было от 30 до 50, ныряли в
серое облако. Приходилось прикрывать
лицо мокрыми полотенцами. Выход из
него – круглый кусочек голубого, как
бирюза, неба вдали – воспринимался всеми
как спасение из капкана.
– Были люди, которые панически боялись
прохода. Помню, например, солдата из
Майкопа. Отличный водитель, но как
только подъезжали к нему, сразу у бойца
начинались проблемы. То голова у него
заболит, то живот схватит, – рассказывает
Николай Иванович. – Долго не мог понять,
в чем дело, пока не подсказали
старослужащие. Вопрос решился быстро
– сам садился за руль, а солдат ехал на
пассажирском сиденье.
– Первый рейс, впрочем как и каждый,
оказался сложным. Бойцы водили командира
«как маленького». А в случае обстрела,
все, невзирая на погоны, ныряли под
колеса «КамАЗов». Караваны с грузами
сопровождали вертолеты, в составе
колонны обязательно была машина с
двухствольной зениткой. Пока она
«огрызалась», остальные уходили из-под
обстрела. Автомашины с боеприпасами
душманы не трогали – слишком опасно.
А вот колонны с формой, продуктами и
особенно горючим старались потрепать.
Использовали простую тактику: колонну
останавливали, несколько машин поджигали,
и пока царила неразбериха, другие
угоняли. На дело ходили хорошо обученные
наемники с группой прикрытия.
– Вначале считал поездки, а потом
перестал. Хотя говорили, что за 15-20
переходов через перевал давали орден.
Те, кто сидели в штабах, вели скрупулезный
учет. А большинство нормальных командиров
представляли к наградам не себя, а
отличившихся солдат, – отмечает Чистяков.
Потеря
В одну из поездок в Ташкент Николай
Чистяков зашел в штаб округа. Вместе с
подполковником капитан сверял список
офицеров-сменщиков. Назвал фамилию
«Бурцев» и услышал, что тот погиб в
Шинданте. Долго не мог поверить, что
несколько дней назад сидел с этим
человеком за праздничным столом, а
теперь его нет. Штабной офицер, видевший
изумление приезжего, тоже стал
сомневаться. Договорились, что Николай
Иванович вернется в Кабул, все разузнает
и позвонит в штаб округа. Вернувшись
на базу он увидел, что в вагончике, где
жили офицеры, все перевернуто вверх
дном. Это сослуживцы «Серегу домой в
Воронеж собирали». А буквально в пяти
метрах от вагончика на летномполе стоит
ящик, на котором от руки написано:
«Бурцев». Оказалось, что старший
лейтенант поехал в Шиндант, где проходили
экспериментальные сборы в горных
условиях для водителей-новобранцев. В
это время душманы устроили свой «курс
молодого бойца». Караван машин, за рулем
которых сидели необстрелянные срочники,
стал объектом для практического занятия
«как правильно взрывать русские
колонны». Шансов спастись практически
ни у кого не было.
Сусанна СОМОВА.