Дело чести  Последние несколько лет в Болгарии активно ведётся компания по восстановлению военных кладбищ, оставшихся от двух русских инвалидных домов. В них доживали свой век офицеры русской армии, волею обстоятельств оказавшиеся в эмиграции. Среди примерно двухсот могил кладбища белых воинов, расположенного при храме-памятнике Шипка, есть захоронение ейчанина. Полковник Савва Захаров – один из тех, кого считали цветом русской армии, её костяком. Кавалер многих боевых орденов, обладатель Георгиевского оружия, участник кровопролитных сражений Первой мировой и Гражданской войн, он кончил свои дни на чужбине через несколько месяцев после нападения Германии на Советский Союз.

Путь офицера

Я не зря назвал этот очерк «Дело чести». Весь жизненный путь старого служаки Саввы Васильевича Захарова только так и можно охарактеризовать. Он родился в Ейске 12 января 1875 года. Окончил местное реальное училище, затем – военно-училищные курсы Московского пехотного училища. По первому разряду – это значит, что учился, как минимум, хорошо. И то, что служил не в самых плохих частях русской армии, тоже говорит о многом. В принципе, вся его служба с 1892 по 1916 годы прошла в полках 34-й пехотной дивизии: 133-м Симферопольском, 134-м Феодосийском, 135-м Керчь-Еникальском.

В 1916 году Савве Захарову присвоено звание полковника – не по выслуге лет, а «за отличия в делах против неприятеля». Чуть позже назначен командовать 86-м Вильманстрандским полком. Ещё позже награждён Георгиевским оружием – за подвиг, совершённый в составе ещё Керчь-Еникальского полка.

Конец славного

Полк, для которого Савва Захаров стал последним командиром, был одним из самых славных в российской армии. Опустив более века его истории, скажу лишь, что в Первую мировую войну Вильманстрандский полк участвовал в крупнейших её сражениях. Бой 16-й роты вильманстрандцев под Скерневице в ходе наступления 1914 года в Восточной Пруссии был даже изображён баталистом Кравченко в качестве примера доблести русской пехоты (см. публикуемый рисунок). А было ещё участие Варшавско-Ивангородской и Нарочской операциях, тяжелейшие бои на Стоходе и Брусиловский прорыв. Как раз после знаменитого прорыва Савва Захаров и был назначен командовать полком.

К сожалению, Вильманстрандский полк не избежал участи подавляющего большинства частей русской армии. Костяк полка погиб в кровопролитных боях. На смену ему из запасных полков пришли новобранцы, распропагандированные в тылу большевиками. Одно за другим от полковника Захарова в штаб корпуса отправлялись донесения о сгущающейся атмосфере в полку, о том, что «с прапорщика Удачина, пытавшегося вывести солдат на занятия, сорвали погоны», о заявлениях солдат, типа «никакого наступления вести не можем, пока англичане и французы не откажутся от захватных стремлений». Вильманстрандский полк находился в то время в составе 1-й армии, прикрывающей Петроград. Именно здесь, из-за близости к столице, большевистское влияние на солдатскую массу ощущалось особенно сильно. Был момент, когда высшее командование вынуждено было констатировать, что обстановка в Вильманстрадском полку близка к открытому бунту. А после поражения выступления Керенского и Краснова 22-я пехотная дивизия, в состав которой входил полк Саввы Захарова, открыто приняла сторону большевиков. Солдаты отказывались участвовать в боях. Части пассивно отходили назад под давлением немецких войск. Такая обстановка царила во всей 1-й армии. В конце концов, командующий «ввиду окончательной потери боеспособности» отдал приказ об её расформировании.

Вильманстрандский полк расформировывался в Старой Руссе. Полковник Захаров, доведя горькое дело до завершения, задержался в городе и в июле 1918 года был мобилизован в Красную армию. Назначен командиром 2-й бригады 1-й Новгородской дивизии, но на этой должности не задержался…

Свой среди своих

Из Красной армии полковник Захаров, скорее всего, просто бежал. Уже в октябре восемнадцатого – он в Екатеринославе. Савва Васильевич не зря стремился на юг. Мало того, что именно здесь скапливались антибольшевистские силы. В этом городе находился раньше штаб 34-й пехотной дивизии, с которой связано столько хорошего в жизни полковника. А значит, здесь были старые друзья. Возможно, что в Екатеринославе находилась и его семья.

Кадровый военный и боевой офицер в столь бурное время не смог сидеть сложа руки и посчитал делом чести использовать свои знания и опыт в попытке спасти погибающее Отечество. Он явился в Екатеринославский центр Добровольческой армии, действующий полуподпольно, и записался в офицерскую дружину. А когда петлюровцы свергли гетмана Скоропадского, офицеры-добровольцы вместе с частями гетманской армии успешно отбивали бешеные наскоки мятежников на Екатеринослав.

В конце концов, находясь в плотном кольце врагов, окруженцы решили пробиваться на соединение с Добровольческой армией. Так произошёл знаменитый Екатеринославский поход, который в белой эпопее по отчаянности сравним с Ледяным походом Корнилова или походом дроздовцев. Чуть более тысячи бойцов (в основном – офицеры) с боями за 34 дня прошли более пятисот вёрст от Екатеринослава до Перекопа. Они пробились через множество встающих на их пути врагов. Разбили намного превышающие по численности части петлюровцев, махновцев, григорьевцев, потеряв лишь пятнадцать процентов своего состава! Вместе со своими товарищами из Екатеринославской офицерской дружины полковник Савва Захаров прорывал кольцо петлюровцев у Нейенбурга, громил махновцев у Марьинской и Нововоронцовки, отбивал переправу через Днепр у повстанцев атамана Григорьева.

До последнего

Для участников Екатеринославского похода был учреждён особый знак отличия. В Крыму на базе их подразделений были развёрнуты несколько крупных белых частей. Я не знаю, в составе которой из них сражался Савва Захаров до последнего момента, то есть оставления армией Врангеля России. Известно, что в белой армии офицеры старались служить рядом со старыми знакомцами по царской армии. У Врангеля стараниями таких патриотов были восстановлены два полка 34-й пехотной дивизии. Так что логично было бы предположить, что Савва Захаров воевал в 135-м Керчь-Еникальском. Ведь именно в его составе он совершал подвиги, за которые получил звание полковника и Георгиевское оружие. Об этой части уже в эмиграции поэт Николай Кудашев написал проникновенное стихотворение.

Побатальонно, поротно,

Выбыв из строя, смолк

Сто тридцать

пятый пехотный

Керчь-Еникальский полк.

Молодец молодца краше,

Пулями мечены лбы…

Не доходя Таганаша,

Вышли из белой борьбы…

Кто-то положил эти слова на музыку. И сейчас песня о погибшем полке – одна из очень популярных в русском интернете.

Полк, пробивая дорогу,

В полном составе лёг:

Мёртвые – прямо к Богу,

Раненые – в острог…

Скошен косой пулемётной,

В Северной Таврии смолк

Сто тридцать

пятый пехотный

Керчь-Еникальский полк!

Заброшенные могилы

Лишь около трёхсот участников Екатеринославского похода покинули Крым. Многие погибли в боях, кто-то решил остаться. Судьба последних была печальна. Те же, кто эмигрировал, по большей части осели в Болгарии. Двум организациям – Союзу русских ветеранов и Союзу русских инвалидов – в этой стране принадлежали два инвалидных дома, в которых доживали свой век пожилые и израненные офицеры русской армии. От болгарского правительства они получали приличные пособия, размер которых лично утверждал царь Борис III.

Есть сведения, что в 1938 году полковник Савва Захаров проживал в инвалидном доме в Княжеве. Но скончался от паралича 7 ноября 1941 года уже в инвалидном доме, действующем при храме-памятнике Шипка. Вот свидетельство очевидца, недавно посетившего кладбище белых воинов на Шипке: «Оно… почти полностью слилось с горным лесом. Надгробий сохранилось немало, но к многим из них даже приблизиться трудно из-за густого кустарника и деревьев. Покорёженные кресты, заржавелые таблички с нечитаемыми уже именами, обомшелые плиты над чьими-то могилами… Элита, костяк России – генералы и офицеры, положившие на алтарь служения Отечеству самое дорогое – жизнь…»

Ныне усилиями энтузиастов и при поддержке посольства России в Болгарии восстанавливается кладбище Русского инвалидного дома в Княжеве. А два года назад создан комитет для восстановления около двухсот воинских могил на Шипке.