За последний месяц журналист-расследователь
и автор криминальных бестселлеров
Андрей Константинов дважды побывал на
Кубани. Он побывал на форуме журналистов
в Дагомысе и читал лекции о журналистском
расследовании для корреспондентов
районных газет Геленджике. «Приазовские
степи» на одном из семинаров представляла
Сусанна Сомова.



Сорокашестилетний Андрей производит
впечатление уставшего человека. “Жизнь
меня много била. Ремесло наше довольно
суровое, меняется отношение ко многим
вещам, – говорит Андрей сам про себя. —
Судите сами – чем мы занимаемся в
агентстве: в основном, конечно, убийства.
И когда каждый день вокруг эта чернуха,
грязь, вполне естественно, что становишься
в определенном смысле циником”. Впрочем,
когда на лекции он описывал случаи из
практики, аудитория временами просто
покатывалась со смеху. С другой стороны
– над чем смеялись? Речь-то шла об
убийствах, трупах, «оборотнях» и тому
подобном.
– А такая журналистика сегодня
востребована? Вот сейчас говорят о
коррупции. Это поле деятельности для
журналиста-расследователя?
– Безусловно. Но нельзя объять необъятное.
Нельзя рассказать о том, чего нет. По
крайней мере юридический статус этого
явления в нашей стране до сих пор четко
не определен и законодательных норм,его
закрепляющих, нет. А потому трактование
коррупции широко и расплывчато.
Представьте, что взятка – это арифметика,
использование служебного положения в
корыстных целях – алгебра, а коррупция
– это высшая математика.
– Сегодня вы более осторожны в
оценках, чем, скажем, в начале 90-х…
– Сегодня на дворе совершенно иное
время. И мера ответственности у меня
совсем другая. Тогда я рисковал только
собой, отвечал только за себя. А сейчас
у нас в «АЖУРе» (агентстве журналистских
расследований, – прим. авт.) 150 человек,
шесть СМИ – журнал, газеты, интернет-ресурс
«Фонтанка.ру», и я не могу себе позволить
многие вещи, которые позволял, когда
был один. Наверное, вообще нет такой
информации, для обнародования которой
стоило бы поставить на кон свою жизнь,
счастье и здоровье близких…
– Какие качества требуются
журналисту-расследователю?
– Есть такое выражение: «Хороший человек
– не профессия». Но я уверен, что есть
такие профессии, в которые должны
приходить только хорошие люди. К ним
отношу профессию учителя и журналиста.
Да, можно быть талантливым негодяем и
добиться в своем деле каких-то высот.
Нужна «магия» и за деньги её не купишь,
а потерять из-за денег очень легко.
Хороший журналист-расследователь –
человек, который очень любит это дело.
А ведь назвать его приятным можно с
большой натяжкой. Среди источников или
фигурантов редко бывают приятные люди,
в основном, упыри какие-то. Я вообще
считаю, что расследование – не жанр, а
метод сбора информации, который можно
и нужно использовать даже для самой
маленькой заметки.
– А есть оно – журналистское счастье?
– Без фарта ничего не бывает в жизни.
Если о журналистском расследовании
говорим, то там очень много элементов
охоты. А на охоте без удачи тоже ничего
не бывает.
– Если охота, то журналистское
расследование – это мужское дело?
– Я думаю, что этим могут заниматься и
мужчины, и женщины. Разная цена вопроса.
Мужчина может заниматься очень серьезно,
очень уперто журналистскими
расследованиями, расти в профессиональном
плане и одновременно быть счастливым
или почти счастливым в личной жизни.
Но если женщина начинает этим заниматься,
то, как правило, в личной жизни у нее
полное… У нее очень плохо все в семье,
потому что кому нужна такая жена,
которая… Может, муж сначала будет к
этому относиться с пониманием, а потом
однажды скажет: где моя рубашка чистая,
где моя котлета свежая, где подпертая
рукой щечка, ласковый взгляд и слова:
«Я горжусь тобой, милый!» Нигде? Ну и
пошла вон отсюда! Найду не журналистку,
а просто Маню, так сказать, и буду
счастлив. Это не только журналистики
касается, но журналистики это касается
очень серьезно. А по результатам работы,
если мы не будем другие аспекты брать,
женщины могут и обгонять мужчин, тут
никакой разницы нет.
– Не хотелось бросить журналистику?
– Конечно, хочется периодически. Точнее,
периодически об этом говорится. Но
появляется резонный вопрос: чем
заниматься? Я могу писать книги, сценарии,
получать неплохие гонорары. Но я никогда
не пробовал писать книги в отрыве от
процесса расследований. И я не знаю,
получится ли. Вот Андрей Кивинов, он
шлепал-шлепал сценарии, а потом все
больше жаловался, что не знает, о чем
писать, фактуры нет, жизни нет. Закончилось
все просто замечательно. Кивинов в
милицию подался – методистом в
университет МВД.
– Андрей, многие зрители не в
восторге от многочисленных
продолжений-подражаний «Бандитского
Петербурга». Вам нравится то, что с
завидной регулярностью появляется на
телеэкранах?
– Начнем с главного. Книга «Бандитский
Петербург» – документальная и рассказывает
о преступности от основания города до
наших дней. Сериал делали по мотивам
других книг. Первые 15 серий фильма
снимал замечательный режиссер Владимир
Бортко. А потом началась омерзительная
халтура. Дело дошло до суда, но он меня
не поддержал…Хотя именно на съемочной
площадке я познакомился со своей будущей
женой. И попробовал свои силы в
эпизодической роли.
– А как сегодня у руководителя
медиа-холдинга с творчеством?
– Кое-что делаю, но не с большим азартом.
Мне не очень нравится, что творится на
нашем книжном рынке. Тем более что
многие свои писательские амбиции я уже
удовлетворил.
– Вы и журналистскими расследованиями
занимаетесь, и книги пишете. Сами себя
кем больше считаете?
– В большей степени, конечно, журналистом.
Ведь я руководитель Агентства
журналистских расследований и
председатель Союза журналистов
Санкт-Петербурга. Но я не член Союза
писателей и не собираюсь им становиться.
Книги все написал в свободное от работы
время. Скажем так: это мое хобби.
– Скромненько так и со вкусом: чуть
не два десятка книг с общим тиражом
около 10 млн экземпляров.
– Если сейчас назовете меня великим
русским писателем, и я соглашусь – пора
сдаваться в дурдом… Передачки будете
носить?
– Злые языки говорят, что вы все
книги пишете от руки. Это правда?
– Я и компьютер – вещи несовместные.
Даже включать его не умею. Но я себе
могу это позволить – у меня два секретаря.
Все, что нужно, они мне приносят,
показывают, распечатывают. Компьютер
– хороший инструмент, но не для меня.
Мне нравится живая строчка, в ней эмоций
больше. Почерк отражает и состояние
здоровья, и настроение.
– Однако у вас есть персональный
сайт.
– Да, и я на нем отвечаю на вопросы.
Мне помогает коллега – записывает мои
ответы и выкладывает их на сайт. С
техникой у меня отношения не складываются.
Умею с мобильного телефона звонить, и
мне этого хватает. Это никак не влияет
на мою мобильность. Живу так много лет
и менять ничего не собираюсь.
– Можете назвать себя баловнем
судьбы?
– На судьбу грех жаловаться. Но,
по-честному говоря, я и вкалываю, как
папа Карло. Думаю, судьба балует тех,
кто этого достоин, кто не любит жалеть
себя. Если бы я валялся на диване, а на
меня с неба сыпались машины, мулатки и
деньги – это одна история. Но я никогда
в потолок не плевал.
– О семье расскажете?
– Жена – актриса Наталья Круглова.
Служит в Театре сатиры и много снимается
в сериалах, в том числе и криминальных.
И это все «не отходя от производства»
– у нас ведь двое детей. Они хоть
маленькие, но боевые и очень практичные.
Младшая, Лизка, снималась с Натальей в
«Идиоте», когда жена беременная была.
Митя засветился в «Бандитском Петербурге».
Честно сказать, детей вижу редко. Но, с
другой стороны, я работаю и стараюсь,
чтобы у них был такой папа, за которого
им не будет стыдно.
– У вас в семье патриархат?
– Это только так кажется. Я, конечно,
пытаюсь установить патриархат, но у
меня плохо получается. У жены свое
мнение по всем вопросам. Вот мой юмор
она совершенно не воспринимает. Называет
его дебильным и кавээновским. Я в
отместку ей рассказываю, как мужчина
может заставить женщину рожать детей
на его усмотрение. Я жене за каждого
ребенка дарю по машине. Я думаю, женщины
всегда добьются от мужчины чего хотят.
В любом нормальном доме хозяйка все
равно женщина.
– Кстати, ваша настоящая фамилия
какая?
– Настоящая – Баконин. Но и Константинов
не совсем псевдоним. Когда я начал
печататься в “Смене”, я еще служил в
армии. А так как мы, исполняя
интернациональный долг, были и в Йемене,
и в Ливии, то, естественно, был определенный
гриф секретности. Я просто не мог писать
под своей фамилией. Кстати, было дело,
я служил переводчиком в Краснодарском
военном училище. А мой “не совсем
псевдоним” – это фамилия по матери, она
в девичестве была Константинова.
Времена менялись, в армии и вправду не
хотелось оставаться. Тем более после
того, что пришлось пережить.
– Простите, а ехать на Ближний Восток
было необходимо?
– А выбора не было. Специальность у меня
была редкая и востребованная – арабист.
По окончании института и не спрашивали,
куда ты хочешь. А я романтик, наверное,
был – Восток, понимаешь, дело тонкое.
Короче, когда после школы выбирал вуз,
ни о чем не думал.
– Журналистские расследования –
это тоже от избытка романтики?
– Это, пожалуй, все вместе. Я просто
занимаюсь тем, что мне нравится. А в
России почва для расследований огромная
и невспаханная. Начав этим заниматься,
погружаешься с головой и уже не
оторваться. Нам повезло – удалось открыть
агентство. Причем действительно
независимое. Наша работа сродни
следовательской, но многие путают эти
понятия. Объясню. Если задача
правоохранительных органов раскрыть
преступление, поймать виновных и
засадить их за решетку, то мы собираем
материал, чтобы показать читателю или
зрителю всю подноготную. Грубо говоря,
если я пишу, что Путина тошнит от сырых
яиц, я должен иметь, к примеру, показания
свидетеля, видевшего, как премьера тошнило.