На страницах «Приазовских степей» мы довольно часто публикуем материалы об участниках Великой Отечественной войны, реже — о тружениках тыла. И практически не пишем о детях войны. А ведь они, особенно те, кто находился на оккупированной территории,  вынесли на своих хрупких плечах немало тягот и лишений. Многие просто чудом остались живы. Сегодня героиня нашей публикации Надежда Елизаровна Землянская. Родилась она в селе Хвощеватка Подгоренского района Воронежской области. Когда началась война, Наде не исполнилось и 11 лет. Надо сказать, что в семье было шестеро детей. Отец Надежды Елизар Данилович Бакаев был коммунистом и стоял у истоков создания колхоза, где и председательствовал до самой войны. А потом ушёл на фронт.

6 июля 1942 года в село вошли фашисты. Поскольку Хвощеватка находилась в прифронтовой полосе, то всех жителей выгнали из деревни, не разрешив взять с собой ни продукты питания, ни одежду. Собрали всех в колонну и повели в немецкий тыл, на железнодорожную станцию Сагуны. Понимая, что засветло до места назначения не дойти, фашисты согнали всю колонну в яр. Там добывали раньше то ли песок, то ли глину. Выставили охранение, чтобы никто не смог убежать. Но уследить в темноте за всеми не смогли. К тому же ночью разразилась сильная гроза. Кое-кому под покровом темноты и дождя удалось уйти. Люди промокли все до нитки. Обсушиться и обогреться было негде. 

Утром колонну разделили: молодых и здоровых повели на железнодорожную станцию для последующей отправки в Германию, а стариков и детей загнали в расположенный среди поля свинарник. Животных со свинофермы вывезти не успели, и они достались врагу. Немцы порезали все стадо. В помещении было грязно, спёртый тяжёлый воздух затруднял дыхание. Старики и дети очистили от навоза часть помещения, принесли соломы, постелили её на пол. На соломе и спали.

Еды фашисты никакой не давали, бросали какие-то отходы овощей. В центре свинарника стоял котёл, в котором раньше варили корм свиньям. В этом котле невольники ежедневно готовили пищу для себя. Хотя трудно назвать сваренную бурду пищей. Но выбора не было.

Днём оккупанты гоняли людей на работу. Осенью убирали на полях созревший урожай. Иной раз удавалось скрытно пронести в свинарник свеклу. Но если охранники находили овощ, то виновника ждало суровое наказание: избивали плетями. Зимой расчищали от снега дорогу, по которой фашисты перевозили к фронту различные грузы. А с фронта везли раненых, разбитую технику и т.п.

 – Мама Прасковья Григорьевна, – рассказывает Надежда Елизаровна, – с пятью детьми и с подругой, у которой было трое детей, сумели убежать. Как я узнала позже, они ушли от нашей деревни километра на четыре в тыл к немцам, вырыли землянку, там и жили всю оккупацию. В родную деревню наведываться было нельзя. Там расквартировалась военная часть, и гражданских лиц, если они появлялись в населённом пункте, сразу же арестовывали.

Кстати, будущий муж Надежды Иван чуть было не стал жертвой фашиста. Пришёл он в деревню, чтобы взять тёплую одежду из дома. Но задержал его немец. «Партизан, – говорит, – становись к стенке». Хорошо, вмешался венгерский офицер. «Какой это партизан! Юнец, почти ребёнок». Забрал Ивана, довел до крайней избы и говорит: «Уходи скорей отсюда и не возвращайся, иначе убьют».

Припустил Иван что есть мочи подальше, прочь от деревни. И когда был уже на достаточно большом расстоянии, услышал свист пуль. Немец, его задержавший, стрелял вслед беглецу. Повезло, что до снайпера ему было далеко, и все пули пролетели мимо. А вскоре Иван свернул за росший вдоль дороги лесок и стал не видим для врага.

С наступлением зимы люди стали страдать не только от голода, но и холода. Обогреть помещение свинарника небольшим костром,  на котором готовилась пища, было невозможно. Мороз пронизывал всё тело, очень многие заболели. Лекарств никаких не было. Наиболее ослабленные от голода и холода стали умирать…

– Если бы 23 февраля 1943 года нас не освободили советские войска, – говорит Надежда Елизаровна, – мы погибли бы все. Наша радость не знала границ, все плакали от счастья. Наконец-то закончились наши страдания и мучения, голод и холод. Солдаты накормили нас, угостили конфетами. Пошли мы в свою деревню. Она до войны большая была. И что увидели? От всей деревни осталось только семь домов, остальные фашисты при отступлении сожгли. В этих семи домах и ютились. И стали восстанавливать разрушенное войной хозяйство. Вся тяжёлая работа выпала на плечи подростков, женщин и стариков. Мужчины же были на фронте.

Надя, несмотря на свой юный возраст, трудилась наравне со взрослыми женщинами. О её труде соответствуют записи в трудовой книжке. Колхозникам в ней ежегодно отмечали количество трудодней. В году, как известно, максимум 366 дней. А в трудовой книжке у Надежды Елизаровны стоят записи о том, что ею отработано по 400 и более трудодней.

За добросовестный труд в годы Великой Отечественной войны Надежда Землянская награждена медалью.

Сколько лет прошло с той поры, а Надежда Елизаровна никак не может забыть тот страшный период оккупации, когда любой фашист ради развлечения мог без всяких на то причин убить человека. И это у оккупантов называлось «новым порядком».

 – Русскому народу новый порядок, который пытались навязать фашисты, был не нужен, – говорит Надежда Елизаровна. – Фашисты получили сполна, а мы стали строить мирную жизнь…

Георгий Тимофеев