Черноморскому флоту — 235 лет. 13 мая в России с 1996 года отмечается День Черноморского флота.

Эта дата была выбрана в связи с важным военно-историческим событием — приходом в Ахтиарскую (ныне Севастопольскую) бухту 2 (13 но новому стилю) мая 1783 года одиннадцати кораблей Азовской флотилии. Они вместе с пришедшими туда чуть позднее кораблями Днепровской флотилии и стали ядром русского флота на Чёрном море.

За 235 лет в летопись флота было вписано  немало героических и славных страниц. Большинство из них хорошо известны и связаны с годами военного лихолетья. Но сегодняшний рассказ – о  событии послевоенном, которым гордятся не только черноморцы, но и все наши военные моряки. И о котором – хотя и произошло оно всего тридцать лет назад во время «холодной» войны, до сих пор широкой аудитории неизвестно.

Флотский ответ янки

В марте 1986 года крейсер управляемого ракетного оружия (УРО) «Йорктаун» («Yorktown») и эсминец УРО «Кэрон» («Caron») ВМС США демонстративно, игнорируя сигналы наших морских пограничников, прошли советские территориальные воды, проводя радиотехническую разведку.

После этого случая командование ВМФ СССР разработало план активного противодействия подобным провокациям, который был рассмотрен и утверждён на самом высоком уровне.

По предложению ГК ВМФ адмирала флота В.Чернавина предполагалось активно сковывать действия кораблей-нарушителей, вплоть до навала на них и вытеснения из наших территориальных вод.

(Навал, в данном случае, это соприкосновение корабля, имеющего ход, с другим кораблём во время прохода мимо него – авт.).

 «Выходкой» немецкого лётчика Матиаса Руста (безнаказанно 28 мая 1987 года совершившего перелёт из Финляндии в Москву и демонстративно – нагло посадившего свой самолёт на Красной площади) был нанесён серьёзнейший урон престижу Советских Вооружённых Сил, в первую очередь – войскам ПВО страны.

Поэтому ВМФ СССР был полон решимости постоять за честь своего мундира. И вскоре такая возможность представилась.

По данным военно-морской разведки стало известно, что в феврале 1988 года те же крейсер «Йорктаун» и эсминец «Кэрон» планируют поход из Средиземного моря в Чёрное.

Для операции по слежению и – в случае необходимости – противодействию кораблям вероятного противника (а таковыми в то время считались все силы НАТО – авт.) были выделены два сторожевых корабля Черноморского флота (ЧФ): СКР «Беззаветный» проекта 1135 (командир капитан 2 ранга Богдашин Владимир Иванович) и «СКР-6» (проект 35, командир капитан 3 ранга Петров Анатолий Иванович). Командиром корабельной группы был назначен начальник штаба (НШ) 70-й бригады 30-й дивизии противолодочных кораблей ЧФ капитан 2 ранга Михеев Николай Петрович.

Встретив «натовские» корабли в районе Босфора, советские моряки приветствовали американцев с прибытием в наше Чёрное море и передали, что дальше будут осуществлять плавание в черноморских водах совместно – по законам русского гостеприимства не принято оставлять гостей без внимания…

Основные события происходили 12 февраля 1988 года на акватории Чёрного моря в районе между Ялтой и Форосом.

В этот день старшим на командном пункте (КП) флота, так как командующий ЧФ адмирал М.Н.Хронопуло находился в командировке, был НШ флота вице-адмирал Селиванов Валентин Егорович.

(Интересен такой факт. Во многих биографических источниках в интернете об этом адмирале местом рождения Валентина Егоровича указывается деревня Становая Воронежской (Липецкой) области, но подчёркивается: «Выходец из кубанских казаков». Более того, в личной беседе  с Евгением Александровичем Котенко он с гордостью говорил: «Мои корни в станице Должанской!» – именно там,  в 1908 году в казацкой семье родился его отец – Егор Стефанович Селиванов. Недалеко от Должанской родилась и его мать, Дарья Илларионовна).

Как вспоминает адмирал Селиванов, примерно в 10 часов он получил доклад капитана 2 ранга Н.Михеева о том, что американские корабли легли на курс, ведущий в наши терводы, до которых оставалось 14 миль (около 26 км).

С потенциальными нарушителями осуществлялась постоянная радиосвязь через нашего офицера-переводчика, открытым текстом дважды в эфире по-русски и по-английски было передано: в случае нарушения тервод СССР будут приняты меры, вплоть до навала и тарана. Но американцы это сообщение проигнорировали. Тогда, уточнив местонахождение иностранных кораблей и убедившись, что оба они уже углубились в наши воды, начштаба флота дал команду: «Действовать по плану операции». («Йорктаун» вошёл в наши воды примерно на 2,5 мили, «Кэрон» – почти на семь миль – авт.)

На палубах, площадках надстроек крейсера и эсминца в это время находились с фотоаппаратами и видеокамерами американские моряки, многие из которых хохотали, махали руками и даже делали непристойные жесты. На наших же кораблях экипажи находились по боевой тревоге: из загерметизированных носовых отсеков был выведен личный состав, в боеготовное состояние приведены торпедные аппараты и артустановки, развёрнуты аварийные партии…

А для того, чтобы нанести супостату более серьёзный урон, на якорь-цепях из клюзов были вывешены правые якоря.

Заарканить «Гарпун»

«Беззаветный» пошёл на навал крейсера, имея в три раза меньшее, чем он, водоизмещение и в полтора раза меньшую длину. «СКР-6» – с почти в восемь (!) раз меньшим водоизмещением и вдвое меньшей длиной – на навал эсминца. Это ли не наглядное подтверждение мужества и отваги советских моряков, верности их лучшим традициям русского флота?

ТТД кораблей

«СКР-6» в результате навала смог нанести «Кэрону» лишь небольшие повреждения. Более серьёзным было противостояние «Беззаветного» с крейсером.

От первого удара и трения бортов на «Йорктауне» загорелась бортовая краска, наш якорь одной лапой разорвал обшивку его левого борта. На крейсере была сыграна аварийная тревога, а личный состав – словно ветром сдуло с палуб и надстроек. После опасного маневрирования произошёл новый навал, а вернее – таран крейсера.

На скорости почти 16 узлов поднятая из воды носовая часть «Беззаветного», образно говоря, «влезла» на «йорктаунскую» вертолётную площадку и, сползая в сторону крейсерской кормы, крушила всё, что попадалось на пути. А якорь «СКРа» зацепил пусковую установку противокорабельных крылатых ракет (ПУ ПКР) «Гарпун», чуть не сорвав её с крепежа к палубе. Но, зацепившись за что-то, оторвался от якорь-цепи и, как мячик (а вес-то 3,5 тонны!), перелетев через кормовую палубу крейсера, упал в воду. Из четырёх контейнеров ПУ ПКР два были разломаны пополам вместе с их головными частями, ещё один контейнер был погнут. И трудно предположить, что было бы, если бы ракеты взорвались! Тем более, как вспоминает В. Богдашин, один из мичманов СКРа Владимир Шморгунов, даже пытался набросить канат на американскую ПРК «Гарпун», вывалившуюся из контейнера. «Ещё бы немного, я бы их ракету зацепил и вытащил!» – делился он потом с товарищами.

СКР «Беззаветный» после того, как «сполз» с крейсерской кормы, отошёл и занял позицию на его траверзе в полусотне метров, предупредив, что всё повторится, если американцы не выйдут из наших вод.

Но урок не пошёл впрок: крейсер и эсминец начали опасное маневрирование. «Кэрон» пытался даже пойти на таран с «Беззаветным», от которого наш командир смог уклониться. А когда американские корабли на сходящихся курсах начали, как бы зажимать его в клещи, на виду американских моряков были заряжены глубинными бомбами две реактивные бомбомётные установки РБУ-6000 нашего сторожевика и развёрнуты по траверзу на правый и левый борт, соответственно против крейсера и эсминца.

Это подействовало – янки отвернули, но на «Йорктауне» начали готовить к взлёту палубные вертолёты. Эти действия были пресечены прилетевшими с полной боевой подвеской бортового оружия двумя нашими вертолётами, которые демонстративно зависали недалеко от кораблей-нарушителей.

«Зализав раны», крейсер и эсминец на следующий день ушли обратным курсом в Средиземное море. А капитан 2 ранга В.Богдашин, ночью доставленный с документами самолётом в Москву, в это время докладывал в Генштабе все подробности происшествия. После разборов на всех уровнях, действия черноморцев были признаны в целом правильными. Но в прессе об этом инциденте сильно не афишировалось.

Каждому по заслугам

Вице-адмирала В.Селиванова и капитана 2 ранга В.Богдашина единогласно избрали делегатами XIX-ой конференции КПСС, проходившей летом 1988 года, что по тем временам было исключительно почётно.

В том же году командир «Беззаветного» поступил в Военно-морскую академию. А через год ему и командиру «СКР-6» были вручены ордена Красной Звезды, правда, с формулировкой … «за освоение новой техники».

После окончания академии В.Богдашин командовал «вертолётоносцами» «Ленинград» и «Москва», бригадой кораблей, уволился в запас контр-адмиралом. Вице-адмиралом был уволен в запас Н.Михеев. В.Селиванов командовал Ленинградской ВМБ (военно-морской базой), уволился в запас «трёхзвёздным» адмиралом с должности начальника ГШ ВМФ – первого заместителя ГК ВМФ.

А вот командир «Йорктауна» был уволен вскоре после инцидента, с формулировкой «за пассивные действия и предоставленную советскому кораблю инициативу, что нанесло моральный ущерб престижу американского флота». Сенат США на полгода заморозил финансирование разведывательных походов своих кораблей в районах Средиземного и Чёрного морей. И после этого «натовские» корабли в советские времена к Крымским берегам уже долго не приближались…

Как говорится, пришли к нам, как павлины, «распушив перья», а бежали по-волчьи, трусливо «поджав хвосты».

Алексей БУГЛАК, капитан 1 ранга в отставке, председатель Ейского отделения Российского военно-исторического общества